Босх кивнул. Мора, видимо, был прав.
– Как выглядела эта Галерея?
– Блондинка, хорошие сиськи – наверняка сделал Пластик из Беверли-Хиллз. У меня, по-моему, где-то тут была ее фотография.
Мора откатился на кресле к стоявшим сзади шкафам с папками, порылся в ящиках и, вытащив одну из папок, подкатился обратно к столу. Он достал из нее несколько рекламных фотографий размером восемь на десять. На них обнаженная блондинка позировала на берегу океана. Лобок у нее был чисто выбрит. Босх вернул фото Море, испытывая чувство неловкости, словно они были мальчишками, обсуждавшими на школьном дворе одну из девчонок. Ему показалось, что на лице Моры промелькнула еле заметная улыбка, и подумал: забавляет ли Мору испытываемое им чувство неловкости или тут что-то другое.
– Ну и работенка у тебя!
– Да, но кто-то же должен ее делать.
Несколько секунд Босх изучал своего собеседника. Он решил воспользоваться моментом и постараться понять, что заставляло Мору цепляться за эту работу.
– Но почему именно? ты, Рэй? Ты ведь занимаешься этим уже так давно!
– Я цепной пес, Босх. Верховный суд говорит, что вся эта херня является законной до определенного предела. Вот я и есть тот самый предел. За этим нужно следить. Нужно следить за чистотой, я не шучу. То есть весь этот народец должен получать лицензии, быть определенного возраста и никого ни к чему не принуждать помимо доброй воли. Я провел много дней, копаясь в этом мусоре, занимаясь такими делами, за которые не взялся бы даже Верховный суд. Проблема – в общественных устоях, Гарри. В Лос-Анджелесе таковых не существует. На протяжении многих лет тут ни разу не было успешного судебного дела по обвинению в разврате. Я возбуждал несколько дел в связи в растлением малолетних. Ну и что? Ни хрена из этого не вышло!
Он на секунду умолк, а потом продолжил:
– Большинство копов сидят в отделе нравов самое большее год, а потом сваливают к чертовой матери. Им становится невмоготу. А я, старик, торчу здесь уже седьмой год. И не могу объяснить тебе почему. Наверное, потому, что тут нет недостатка в сюрпризах.
– Но год за годом это говно – как ты выдерживаешь?
Глаза Моры обратились к статуэтке на письменном столе.
– Я предназначен для этого. Не беспокойся обо мне. – Он помолчал еще пару секунд и продолжил: – У меня нет семьи. И жены больше нет. Кто станет на меня жаловаться!
По совместной работе в следственной бригаде Босх знал, что тогда Мора записался работать в группу в – ночную, – потому что его только что бросила жена. Он говорил Босху, что по ночам ему приходится особенно туго. Теперь Босх думал, была ли жена Моры блондинкой, а если да, то какой отсюда следует вывод?
– Знаешь, Рэй, я думал то же самое про этого последователя. И эта девчонка подходит – Галерея. Все три жертвы и та, которой удалось сбежать, были блондинки. Черч был неприхотлив, чего нельзя сказать о последователе.
– Ты прав, – отозвался Мора, разглядывая фотографию Галереи. – Я об этом не подумал.
– В конце концов, почему бы не начать с наводки четырехгодичной давности? Ведь могут найтись и другие женщины, другие жертвы. У тебя сейчас есть какие-нибудь дела?
Усмехнувшись, Мора ответил:
– Гарри, за мои дела не волнуйся. Все они – дерьмо по сравнению с этим. На следующей неделе у меня должен быть отпуск, но я никуда не уеду до понедельника. До этого времени я – с тобой.
– Ты упомянул о какой-то «взрослой ассоциации». Это…
– А-а, Ассоциация взрослого кино. Ею управляют из адвокатской конторы в Шерман-Оакс.
– У тебя там есть завязки?
– Я знаю их главного консультанта. Он заинтересован, чтобы бизнес оставался чистым, потому старается сотрудничать со мной.
– Не мог бы ты поговорить с ним, расспросить, узнать, не пропал ли кто-нибудь еще, как Галерея? Кто-нибудь из упитанных блондинок.
– Ты пытаешься выяснить, сколько жертв может быть на его счету?
– Именно.
– Хорошо, я займусь этим.
– А как с агентами по найму и гильдией актеров?
Босх кивнул на календарь с Дельтой Буш.
– Ладно, пройдусь и по ним тоже. Двое агентов обслуживают девяносто процентов всех актеров в этом бизнесе. Будет с чего начать.
– А работа по телефонным вызовам? Этим занимаются все девушки?
– Примадонны и звезды первой величины – нет. Но рыбка поменьше – практически поголовно. Звезды обычно тратят на съемки не больше десяти процентов своего времени, а в остальное – танцуют. Они перемешаются из одного стриптиз-клуба в другой и зарабатывают кучу денег. За год они могут сделать на танцульках до сотни тысяч долларов. Большинство людей считают, что основные бабки они делают, трахаясь перед видеокамерой. Чушь! Танцы – вот что для них главное. Если же спуститься чуть ниже этого уровня – к обычным актрисам, то ли поднимающимся наверх, то ли, наоборот, деградирующим, – тут-то и начинается работа по телефонным вызовам в дополнение к видео и танцам. Здесь тоже делаются большие деньги. Только за одну ночь на вызовах такая цыпочка может срубить тысячу баксов.
– Они работают с сутенерами?
– Некоторые – да, но необязательно. Это ведь не улица, где проститутке нужен сутенер, чтобы защищать ее от плохих мальчиков и шлюх-конкуренток. Тут же нужен только кто-нибудь, кто станет принимать вызовы – типа диспетчера. Девочки печатают свою рекламу и фото в порнушных газетках, и начинаются звонки. У большинства из них существуют твердые правила. Например, они ни за что не поедут к кому-нибудь домой – только в гостиницу. Они могут регулировать категорию своих клиентов, требуя гостиницы не ниже определенного класса. Хороший способ отшивать всякую мразь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138