Он увидел, что там стоят книги, написанные хозяином кабинета, с его именем на корешках. Многие из них – в нескольких экземплярах. Босх насчитал пять одинаковых книг – «Черные сердца», о которой Лок говорил на процессе, и три экземпляра книги под названием «Частная интимная жизнь общественной порнопринцессы».
– Вы писали о порнобизнесе?
Лок открыл глаза.
– Да, я написал эту книгу перед «Черными сердцами». Вы читали ее?
– Нет.
Психолог вновь опустил веки.
– Конечно же, нет. Несмотря на завлекательное название, это скорее учебник. По нему занимаются студенты. Когда я последний раз говорил со своим издателем, он сказал мне, что эта книга продается в книжных магазинах ста сорока шести университетов, включая университет Гопкинса. За два года она выдержала четыре издания и до сих пор раскупается. Хотите почитать?
– С удовольствием.
– На обратном пути вы будете проходить мимо студенческой книжной лавки. Она там продается. Только должен вас предупредить: она дорогая. Тридцать баксов. И не очень простая для понимания.
Босха неприятно удивило, что Лок не дал ему один из экземпляров, стоявших на полке. Может быть, доктор так по-детски отомстил Босху за то, что тот отказался допустить его к наружному наблюдению? Интересно, как объяснила бы такое поведение Мелисса, специалист по детской психологии?
– Что касается нашего подозреваемого, тут есть еще один момент. Даже не знаю, какие выводы можно будет из этого сделать.
Лок открыл глаза, но по-прежнему не шевелился.
– Примерно за год до того, как начались убийства Кукольника, он развелся. В деле о разводе есть свидетельство его жены, что между ними исчезла половая близость. Это вам что-нибудь говорит?
– Они перестали трахаться?
– Полагаю, что да. Правда, в судебных документах такого слова нет.
– Это может подойти. Впрочем, честно говоря, мы, психоаналитики, умеем подогнать под наши прогнозы абсолютно все. Однако в данном случае можно предположить, что ваш подозреваемый стал импотентом по отношению к своей жене. Она не соответствовала той эротической модели, в направлении которой он двигался. Фактически она оказалась для него пройденным этапом.
– Значит, по вашему мнению, это не является причиной, по которой можно снять с него подозрения?
– Наоборот. По-моему, это – дополнительное свидетельство того, что в нем происходили серьезные психологические сдвиги.
Обдумывая услышанное, Босх попробовал представить себе Мору. Коп из отдела нравов каждый день вращался в кричаще безвкусном мире порнографии. В конце концов это не могло не сказаться на его взаимоотношениях с женой.
– Вы можете сообщить мне что-либо еще? Какие-нибудь соображения по поводу подозреваемого, которые могли бы нам помочь? У нас на него ничего нет. Никаких улик. Мы не можем его арестовать. Единственное, что в наших силах, – наблюдать. А это становится опасным. Если мы упустим его из вида…
– Он может убить.
– Да.
– И у вас по-прежнему не будет никаких улик.
– Я подумываю об обыске. Что нам следует искать?
– Где?
– В его доме.
– Ага, вы собираетесь навестить его дом с негласным – и, видимо, незаконным – обыском? Однако там вы должны проявлять предельную осторожность.
– Я думаю, у меня получится, если только кто-нибудь сумеет отвлечь его на это время. Кроме того, я пойду туда не один.
Лок подался вперед, глаза его расширились. В них снова появилось прежнее возбуждение.
– А может быть, если удастся его отвлечь, я тоже мог бы осмотреть его дом? Я же специалист в этих делах, Гарри. А вам лучше удалось бы отвлечь его на это время. Вы могли бы беседовать с ним на профессиональные темы, а я попросился бы в туалет. Я бы сразу понял, если…
– Забудьте об этом, доктор Лок. Это невозможно ни при каких обстоятельствах. Вы понимаете? Это слишком опасно. Так вы поможете мне?
– Хорошо, хорошо. Я снова приношу свои извинения. Мысль о возможности проникнуть в дом и в сознание этого человека так возбуждает меня потому, что он, убивающий с периодичностью раз в семь месяцев, почти наверняка хранит дома свои трофеи. Они питают его фантазии и помогают ему мысленно воссоздавать картины убийств, на время подавляя желание убивать вновь и вновь.
– Понимаю.
– У этого человека цикл довольно длинный. Поверьте, в течение этих семи месяцев желание действовать, выйти на улицу и убить живо в его сознании. Оно присутствует постоянно. Всегда. Помните об эротической оболочке, о которой я говорил на суде?
– Разумеется.
– Он испытывает потребность удовлетворять эту оболочку, выполнять то, что она ему диктует. Как он это делает? Как он выдерживает шесть, семь или восемь месяцев? Ответ прост: он хранит трофеи, напоминающие ему о предыдущих завоеваниях. Под завоеваниями я подразумеваю убийства. Он хранит вещи, которые напоминают ему о том, что случилось раньше, и помогают выстраивать эротические фантазии. С их помощью он может увеличивать интервалы между убийствами, сдерживать импульсивные порывы к действию. Ведь он прекрасно понимает: чем реже он убивает, тем меньше шансов, что его найдут.
Если вы не ошибаетесь, после последнего убийства прошло уже восемь месяцев. Это значит, что он уже дошел до черты, за которой перестает себя контролировать. И в то же время мы имеем написанную им записку и его странное желание не остаться в неизвестности. Он хочет подняться и заявить: «Я – лучше Кукольника. Я продолжаю. А если вы мне не верите, проверьте, что я оставил в цементе в таком-то месте».
Записка свидетельствует, что в нем происходит активный процесс распада личности, хотя в то же время он отчаянно борется, чтобы сохранить над собой контроль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138