В комнату влетел влажный ветер. Шурша, заколыхался на стене отклеившийся рекламный плакат компании «Эйр-Индия» с темнолицым белозубым сикхом в зеленом тюрбане.— У вас есть с собой какие-нибудь документы? — спросил вдруг Люсин.Парень весело похлопал себя по брючным карманам и развел руками.— Не держу. Не предусмотрел допроса. Виноват.— Фамилия?— Вы сперва скажите, что я такого сделал предосудительного или незаконного? На каком основании вы учиняете мне допрос?— Я же все вам объяснил, дорогой товарищ. — Люсин закрыл форточку. — Человек пропал, его надо найти. Только поэтому мы с вами здесь и встретились.— Но вы же допрашиваете меня!— Правильно, допрашиваю. Но в качестве свидетеля. Если бы у вас оказался при себе паспорт, я бы просто выписал оттуда все необходимые данные. Таков порядок. Свидетель — лицо юридическое, и нужно установить его личность.— У меня нет документов.— Знаю. Вы уже говорили мне это. Поэтому я и спрашиваю вашу фамилию.— И вы поверите мне на слово? — усмехнулся парень.— Отчего же не поверить? — удивился Люсин. — Поверю. Вы скажете, я позвоню, проверю, и мы вместе с вами съездим к вам домой за документами.— Ах вот как!— Ну да! А как же еще? — Люсин опять удивленно выпятил нижнюю губу.— А звонить-то тогда зачем?— А это, — Люсин заговорщически подмигнул, — чтобы не пришлось лишний раз съездить совсем в другой конец города и по другому адресу. Бывают, знаете ли, такие простаки, что вместо своей фамилии называют чужую.— Неужели бывают? — Парень сокрушенно покачал головой. — Действительно, простаки. Их небось не предупреждают, что будут звонить и проверять, а потом все равно возьмут да поедут к ним на дом. Нелогично как-то получается. Если уж ехать, то зачем звонить? Себя зачем утруждать?— Ну ладно. — Люсин зевнул, прикрыв ладонью рот. — Уговорил. Звонить не будем. Время дорого. Фамилия, имя, отчество, адрес? — Он достал блокнот.— Михайлов Виктор Михайлович. Малая Бронная, семнадцать, квартира шесть.— Где работаете?— Нигде.— Как так?— Я нигде официально не числюсь.— А неофициально?— Художник.— Ну вот, а говорите, что нигде не работаете. Работаете, значит. В мастерской работаете, дома.— Для вас же если не член МОСХа, так уже и не художник вовсе, а почти тунеядец.— Для кого — для меня? — Люсин ткнул себя в грудь.— Ну, может, не для вас лично, а так… вообще.— Ну, напрасно это вы, Виктор Михайлович. У меня друг есть, писатель. Хороший, настоящий писатель, хотя и не член союза. Но будет, конечно, в союзе, обязательно будет… У вас дома телефон есть?— Нет. А зачем вам?— Да все за тем же. Больно уж не хочется мне ехать с вами за паспортом. Человек вы нервный, раздражительный. Вместо того чтобы помочь мне найти пропавшего иностранца, вы… К чему это все, Виктор Михайлович?— Скажите мне, я обязан быть этим — как его? — свидетелем?— Обязаны, товарищ Михайлов. А когда я вызову к себе или, если для вас это более удобно, нанесу вам визит, то попрошу подписаться, что вы уведомлены об ответственности по закону за дачу ложных показаний.— Я? Уведомлен?— Ну разумеется! Я ведь обязан буду уведомить вас.— Сейчас, значит, составлять протокол не будете?— К сожалению, бланков не захватил. Вы давно знаете этого человека?— Недавно. Случайно познакомились.— Где, если не секрет?— Какой же тут секрет, если я обязан по закону? В магазине с ним разговорился, в антикварном, на Арбате. Между прочим, имейте в виду: я только сейчас от вас узнал, что этот субъект иностранец!— А фамилия?— Мало ли у нас людей с нерусскими фамилиями? Может, он из Прибалтики?— Резонно. Но все это к делу отношения не имеет. Он что, картину у вас хотел купить?— Можно сказать, что и картину, — усмехнулся Михайлов. — Во всяком случае, в этом роде.— Вы-то сами картины пишете?— Я, знаете ли, больше реставратор. Но и пишу, конечно, немного, для себя.— Он у вас уже что-нибудь приобрел?— Так, одну штучку. Пустячок.— Платил советскими деньгами?— Я же сказал вам, что принял его за нашего? А с валютой никогда дела не имел.— Понимаю! — кивнул Люсин. — Сколько вы взяли с него за рублевскую «Троицу»?— Ух ты! Не в бровь, а в глаз, товарищ начальник! Все ищете!— Да нет, Виктор Михайлович, к сожалению, не все.— Это он сам вам об иконе сказал, или своим умом дошли? Дедуктивным, так сказать, методом?— Я охотно отвечу на ваши вопросы, но сначала все же позвольте спрашивать мне. Сколько вы получили за икону?— Пятьсот.— Это за рублевскую-то школу?— Она такая же рублевская, как… — Силясь найти сравнение, он пошевелил пальцами, словно раздавал карты. — Это старая, безнадежно испорченная доска, вновь расписанная в девятнадцатом веке. Цена-то от силы ей рублей семьдесят. Ну, сто!— Сознательно, значит, обманули покупателя?— Обманул? И не думал. Она ему понравилась, я назвал цену, а он взял. Все законно.— Выходит, он сам обманулся? По неопытности?— Не думаю. Рублевская школа потянула бы как минимум еще на два нолика. Эта же штучка вполне качественная, редкая. Где ее достанешь? Тут и переплатить не грех. И тем более, вы говорите, что он иностранец. У них там она столько и потянет, да еще в долларах. Прямой смысл был ему купить.— А вывезти?— Это уж его дело. Я не знал, что он иностранец.— Когда вы с ним познакомились?— В понедельник.— Где передали икону?— У меня дома, на другой день.«То есть во вторник, а в среду он уже не вернулся ночевать в свой номер. Так-то вот…»— Кто-нибудь еще знал об этом?— О чем это вы?— Я имею в виду, знал ли кто-нибудь, что этот человек купил у вас за пятьсот рублей, как вы говорите, копию рублевской «Троицы»?— Не думаю. Я-то, во всяком случае, никому ничего не рассказывал, но за иностранца, конечно, не поручусь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156