Впоследствии я получила оттуда эти самые документы, драгоценную подвязку и небольшую сумму денег, от которых после всевозможных девальваций почти ничего не осталось. Вот, собственно, и вся история. И я по-прежнему не знаю, за чем столь упорно охотился Савиньи. Подвязка действительно существует, она находится у меня, вернее, следуя примеру свекра, я храню ее в банковском сейфе, хотя ничего замечательного, а тем более ценного в ней нет. Историческая реликвия — всего лишь…На что я живу? А почти ни на что. Немного осталось от свекра, сколько-то я выручила от продажи земли, на которой стоял домик моих родителей, а несколько лет назад я неожиданно получила наследство. Та самая графиня де Фуа оставила мне все свое движимое и недвижимое имущество. В итоге у меня достаточно денег, чтобы скромно прожить до конца дней. Иногда я, как видите, даже позволяю себе попутешествовать. Европа, конечно, не в счет. Но была я и в Индии, и в Канаде, и даже на острове Мадагаскар. Небольшую сумму я вношу ежегодно в фонд компартии и столько же — вам это покажется смешным — жертвую Союзу титулованных монархистов. Что поделаешь? Свекор был убежденным монархистом! Можно лишь удивляться, что он позволил Филиппу открыто придерживаться левых убеждений. Но такой уж он был человек. Так что, видите, я действительно вся в прошлом. И в прямом и в переносном смысле слова. Ничего не поделаешь — судьба.Сейчас я хочу только одного. Пусть это глупо, может быть, жестоко, но я этого очень хочу! Избави Бог, чтобы этот Савиньи причинил вашей стране какой-то вред, нет, я не могу этого желать, но пусть он нарушит самые важные ваши законы, какие угодно, только чтобы его могли здесь повесить! По-ве-сить! Конечно, конечно, я все понимаю, но хотеть-то я могу?! Вот я и хочу…Хорошо, обещаю вам, если вы поймаете его, я пришлю вам копии всех наших семейных архивов и самое детальное описание подвязки. И снимок, конечно, тоже. Только поймайте его и хотя бы засадите в вашей Сибири. Я не верю, что он не даст вам на то оснований. Не такой это человек. Ведь он приехал сюда не только из-за меня. Это очевидно. А раз уж он приехал…Кровь и мерзость — вот его следы. По ним и ищите его — не ошибетесь. Глава 16Обед на веранде Березовский зазвал Люсина пообедать в Дом литераторов. Они приехали довольно рано и сумели захватить столик на летней веранде. Под полосатым тентом, сквозь который просвечивали листья, было свежо и приятно. Дикий виноград декорировал сумрачную кирпичную стену, за которой находился посольский сад. Оттуда изредка доносились короткие выкрики и глухие удары теннисных ракеток.Опытный Березовский подвинул столик в самый угол и оттащил подальше лишнее креслице из голубого пластика и дюралевых трубок. Теперь желающему подсесть к ним пришлось бы прийти вместе со стулом, а это, как известно, довольно затруднительно. Операция была проведена быстро и своевременно. Ресторан заполнялся с катастрофической быстротой.Они заказали салаты из редиса и помидоров, окрошку и фирменную вырезку с грибами. Густая, замороженная сметана сама ложилась на тоненький, влажный от свежести ломтик ржаного хлеба. Ели быстро и молча, можно сказать — уплетали молниеносно. И немудрено. Вчера вечером за деловой и важной беседой они немножко «перебрали». Легли в третьем часу — Люсин остался ночевать, а утром в рот ничего не лезло, разве что горячий чай, крепкий и без сахара.Когда немолодая, но очень милая официантка принесла окрошку, острый приступ голода уже малость поутих.— Может, холодного пивка взять? — не очень уверенно, как бы прислушиваясь к себе, предложил Березовский.— Хватит. Хорошенького понемножку. — Люсин тронул ложкой темный айсберг льда посреди зеленой, как лесное озеро, тарелки. — Мне еще работать надо. К вечеру должны быть готовы анализы.— Да? — вяло удивился Березовский и тоже взялся за ложку. Запотевший мельхиор приятно позвякивал о лед. — Отменнейшая окрошка, старик! Очень-очень пользительно… Что скажешь?— Не нахожу слов! В самый раз. Особенно в такую жару… А здесь, вообще, хорошо, прохладно.И тут словно какая завеса спала с него. Он увидел в голубом небе резкие очертания веток и каждую жилку на пронизанных солнцем листьях, услышал оглушительное щебетание, без которого не может быть настоящей тишины. Воробьи перепрыгивали с ветки на ветку, с дерзостью штурмовых самолетов хватали со столиков хлебные крошки.— А здорово мы вчера с тобой… — то ли укоризненно, то ли, напротив, одобрительно заметил Люсин. Ему было хорошо и покойно, чуточку даже клонило ко сну.Студеная окрошка оказала свое целительное действие и на Березовского.— Пожалуй, и впрямь пива не надо. — Он удовлетворенно вздохнул и вытер губы бумажной салфеточкой. — А все же мы с тобой и поработали неплохо. Кое-что ведь проясняется. Согласись…— Нет, еще не проясняется, но уже брезжит. И это можно считать колоссальным успехом.— Вот именно, старик! Мы теперь идем друг другу навстречу, как строители Симплонского туннеля.— Ми, канешна, нэ знаем, что такой Симплонский туннель, — дурашливо выпятил губы Люсин. — Но твоя история явно начинает проявлять благосклонность. Она идет на сближение… Да, повтори, пожалуйста, что ты говорил вчера насчет мальтийских рыцарей?— А мне казалось, что ты все так хорошо понял… — удивился Березовский.— Может, я и понял тогда, но теперь все подчистую забыл. Ты вроде говорил, будто что-то такое напутал?— Напутал, голуба. — Березовский изобразил глубочайшее раскаяние. — Прости мя, грешного. Напутал… Помнишь, когда мы расшифровали стихотворение, я сказал тебе, что гроссмейстером Мальтийского ордена был Александр?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156