он же, занятый совершенно другим, не задержался на ней и повернул два раза крохотный ключик с головкой из некогда розовой, теперь же зеленоватой и темной мертвой жемчужины.— Погоди, — опять остановил его Люсин.— Что еще?— Так ты будешь писать роман или нет?— Я же сказал тебе, что еще не решил!— А ты решай, братец, решай поскорее. У тебя ведь конкурент есть. Как бы не опередил…— Кто же это, интересно? Уж не ты ли?— Нет, не я… Но писатель, можно сказать, мирового класса.— Ты это серьезно?— Вполне. Меня вчера шеф вызывал.— По этому поводу? Врешь, старик! — Березовский опять поднялся и отряхнул колени. — По глазам вижу, что врешь.— Чтоб мне моря никогда не видать! — Люсин кулаком ударил себя в грудь.— Что-то ты больно веселый сегодня? — покачал головой Березовский. — Никогда тебя таким не видал. — И он опять пристально посмотрел на него, пытаясь понять причину столь неровного и непривычного настроения. Возможно, он о чем-то даже догадывался.— Просто настроение хорошее, Юра. Более ничего… А насчет конкурента — чистая правда. Я сам удивился. Чего-чего, а такого даже не предполагал! Понимаешь, Юр, к расследованию проявлял некоторый интерес один иностранный дипломат. Меня это сперва даже встревожило. Никак не мог понять, что ему нужно. Конечно, он по долгу обязан был справиться о ходе дела. Это так. Но, каюсь, я заподозрил тут нечто большее, чем служебный долг… И не ошибся. Хотя в то же время попал пальцем в небо. Как ты думаешь, кем оказался на самом деле этот дипломат?— Шпионом?— Нет. Писателем!— Мирового класса, — ехидно поддакнул Березовский.— В том-то и дело! На днях, конечно, по соответствующим каналам, мы уведомили посольство о результатах расследования. И что ты думаешь? Этот консульский чиновник самолично пожаловал к нам и буквально на коленях стал умолять сообщить ему подробности.— Из этого вы тут же заключили, что он писатель, — Березовский насмешливо хмыкнул. — Да… Нечего сказать! Одно слово: кри-ми-на-ли-сти-ка.— Ты погодя иронизировать! Нам еще до его прихода это было известно. Он пишет под псевдонимом и выпустил уже шестнадцать книг: «Тайна голубой комнаты», «Агент 47», «Случай в Альпах», «Лисы пустыни», «Правда о Красной руке» и так далее.— Детективщик?— Точно. Прославленный автор детективных романов Кэтрин Лонг!— Кэтрин? Это же женское имя!— Он взял себе женский псевдоним. Между нами, конечно, их посол терпеть не может детективов и, кажется, даже не подозревает, кого пригрел под своим крылышком.— Черт возьми! Вот это история!— Да. Так будешь писать?— Конечно, буду. Я ведь просто так, дурака валял.— То-то… Тем более что мой, можно сказать, тебе аванс выдал.— Как так?— Очень просто. На униженную просьбу того господина он ответил весьма дипломатично. «Видите ли, — сказал он, — мы, конечно, с удовольствием познакомим вас с обстоятельствами дела. Но несколько позднее. Во-первых, следствие еще не закончено, во-вторых, материалы его будут переданы судебным органам. Кроме того, я уже обещал показать их одному нашему писателю, весьма талантливому, весьма. Ведь вы сами понимаете, об этом много писалось в ваших газетах, и нужно дать, наконец, общественности правдивую информацию. А так, конечно, никаких препятствий вам чинить не будут». Вот так он примерно и сказал. Понятно, что и виду не подал, будто ему известно, кто есть на самом деле эта Кэтрин Лонг. Здорово?— Да, старик! Должен тебе сказать…— Как ты, наверное, догадываешься, бедняга, узнав о конкуренте, сразу же потерял к этому делу всякий интерес. Мне искренне жаль его: парень он, видимо, неплохой. Но, как говорят французы, се ля ви! Ну ничего, не обеднеет, у него, наверное, масса других сюжетов. К тому же ты напишешь о ларце лучше.— А ты почем знаешь?— Что я, Кэтрин Лонг не читал?.. Ну, давай теперь открывай! А то мы все тянем, тянем…Березовский попытался еще раз повернуть ключик, но тот дошел до упора.— Подыми крышку, — посоветовал Люсин.Но крышка не подымалась. Сундук оказался запертым. Впервые, может быть, за сотни лет.— Вынь ключ.Березовский потянул к себе жемчужную розочку, и тяжелая крышка с мелодичным, как у музыкальной шкатулки, звуком откинулась, и днище чудесного ларца пошло вверх, стенки наклонились, и весь он как бы вывернулся наизнанку.Резные украшения оказались внутри, а нижняя доска вызывающе уставилась в потолок всеми четырьмя подшипниками.— Что это? — хрипло спросил Березовский.— Волшебный ящик, — пояснил Люсин. — Как в цирке. Видел? — Он подошел к ларцу и незаметно для Березовского надавил какую-то скрытую пружину.Доска с подшипниками тут же отъехала в сторону. Березовский заглянул внутрь, но там было все так же пусто.— Ничего нет, — разочарованно сказал он.— Ничего, — подтвердил Люсин. — Значит, ты все же надеялся?Березовский кивнул, закусив губу.— Тогда смотри! — Люсин боком пробрался мимо ларца к сейфу и торжественно распахнул его.Все было так, как он задумал. За одним только исключением. Ларец Марии Медичи следовало открыть не Березовскому. Но об этом сейчас лучше было не думать. И Люсин продолжал парад, который не удался с первой же минуты.— Вот! — сказал он, бережно вынимая из сейфа темный обоюдоострый кинжал с крестообразной ручкой. — Смотри!Березовский, как лунатик, протянул руки и взял кинжал.— «Aut Caesar, aut nihil», — чуть шевеля губами, прочел он полустертые и заплывшие буквы на рукоятке.— «Или Цезарь, или никто», — тут же откликнулся Люсин. — «Или быть первым, или ничем»… Девиз Брута!— «Капитолийская волчица хранит завязку всей игры…» — Березовский присел на краешек раскрытого сундука, так и не подняв лица от лежащего на ладонях кинжала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156