— Забрать сундук так.— Вы говорите то «ларец», то «сундук» — это что, одно и то же?— Да. Я так называю.— Хорошо. Вы попросили, вернее, намекнули, что пятидесяти тысяч мало… Кстати, почему? Это же колоссальная сумма!— Да. Но если можно взять больше, то почему бы не взять?«Очень даже логично с чисто формальной, конечно, стороны. А так на кой тебе ляд больше? И этого бы за глаза хватило до конца жизни…»— Понятно. Как же прореагировал на это посланец? Сказал, что дьявол не разрешает?— Да.— А вы что ответили?— Сказала, что не верю. Пусть диавол сам подтвердит, сказала.— И он подтвердил?— Не знаю.— Что же было дальше? После того как посланец допил почти всю водку, а вы сказали, что ждете авторитетного подтверждения.— Развязал мешок.— Посланец? Он же слуга.— Да. Задернул штору, погасил свет и развязал мешок.— И что потом?— Змей огненный. На хвосте плясал. Извивался. Вышины неимоверной.— И это был дьявол.— Кто же еще?— Так. Чем же кончилась эти пляска? Змей заговорил?— Нет. Дальше не помню ничего. Очнулась только ночью, парализованная.— Вы хорошо разглядели огненного змея?— Да.— Он что же, дышал огнем?— Да. И весь был огненный.— Почему же ничего у вас в комнате не загорелось?— Холодный огонь, люциферский.— Понятно, Вера Фабиановна, от холодного огня ничего, конечно, не воспламенится. И какого же цвета был огонь?— Желтый с зеленью. Самый змеиный такой, люциферский.— И свет от этого огня был?— Да. Только не сильный.— Ровный или же мигающий?— Ровный, скорее.— Попробуем восстановить, как все это произошло. Вы сказали, что хотите подтверждения, а он задернул шторы, погасил свет и в темноте — подчеркиваю: в темноте! — стал развязывать мешок. Так?— Нет.— Как же тогда?— Задернул шторы сперва, потом зажег лампу настольную.— Эту? — Люсин указал на небольшую лампу в виде гриба-мухомора.— Да.— Прекрасно… Итак, он задернул шторы, включил вот эту лампу и погасил люстру. Так?— Да.— Что было дальше?— Взял лампу и полез под стол, где лежал мешок.— Ага, мешок лежал под столом… Что же делал там этот ваш посланец с лампой?— Точно не скажу. Вроде сначала мешок развязал, потом лампу туда сунул.— Лампу? В мешок? Зачем же это, как вы думаете?— Может, искал что в мешке… — выдвинула предположение Вера Фабиановна.— Дьявола искал… — развил ее мысль Люсин. — Боялся, что не найдет, что тот в мешке затеряется. Он ведь малюсенький, этот ваш дьявол?— Нет. Большой мешок был. Тяжелый и полный.— Значит, дьявол облика своего не менял и в мешке находился в той же змеиной ипостаси? Так вас следует понимать?— Так, наверное.— Зачем же посланец засунул в мешок лампу?— Не ведаю.— Что же было потом?— Подержал он лампу в мешке, повозился там минут с пяток, и лампа вдруг погасла.— Погасла или ее выключили?— Не знаю. Темно, одним словом, стало. Тут вдруг что-то зашипело, застучало так, что мои коты вой подняли.— Интересно. Что же дальше?— Выпрыгнул он и заплясал на хвосте посреди комнаты.— А вы не думаете, что все это было только ловким фокусом?— Нет.— Почему?— Змей настоящий был. Каждая чешуйка его огнем горела… Пасть опять же, зубы и жало раздвоенное… И шипел он страшенно.— Может, гипноз?— Я к гипнозу не чувствительна. Сам Мессинг пробовал — отказался.— Не гипноз, значит…— Нет. Он же Олечку мою проглотил.— Кто это — Олечка?— Кошка сиамская. Светлая вся, ушки черненькие, глаза голубые…— А Саскию кто задушил?— Саскии нет в живых?— Да.— Бедное животное… Зачем только я его на воспитание брала? Жил бы себе на лестнице…— Так вы не видели, как был задушен Саския?— Нет.— Хорошо. Большое спасибо вам, Вера Фабиановна. А теперь расскажите мне, чем, собственно, замечателен ваш ларец? Почему даже сам дьявол проявляет к нему такой интерес?— Это долгая история. Ее по буквам не расскажешь.— Ладно. Подождем, когда к вам вернется речь. Но, может быть, вы все же сумеете объяснить, почему за этот сундук вам готовы были заплатить столь много?— Древний он очень.— И это все?— Он еще у Марии Медичи был. Это ее приданое.— А у кого он находился до этого?— Не знаю… Может, забыла.— Как же он здесь, в России, очутился?— Не то его Калиостро сюда привез, не то царь. Не помню точно…— Какой царь?— Русский.— Это я понимаю, что русский. Но кто именно?— По-разному говорили.— А отец ваш как рассказывал?— Он и сам не знал. Ларец-то хозяину принадлежал, у которого батюшка в управляющих служил. Хозяин же вроде по-разному объяснял. То ли Павлу его подарили масоны, то ли Александр его масонам подарил.— Допустим, верно первое предположение. Но тогда вновь возникает вопрос: как ларец попал к государю императору Павлу?— Не знаю. Про Павла ничего не знаю. Может, Калиостро еще до Павла его сюда привез. Он же бывал в России… А вот про Александра говорили, будто бы ему этот ларец преподнесли французские дворяне.— В честь победы над Наполеоном?— Может, и так.— Как же эта историческая реликвия очутилась вдруг у хозяина вашего отца? Он кто был?— Действительный статский советник Всеволод Юрьевич Свиньин, помещик и бывший Тверской губернатор.— Он, конечно, был важной шишкой. Это я понимаю. Но ведь не настолько же, чтобы прямо от царя получить сундук французской королевы?— Нет. Ларец у них в семье хранился. Прадед Всеволода Юрьевича был большим масонским начальником. Ему-то царь и передал этот ларец.— За особые заслуги? Или просто в дар?— Чего не знаю, того не знаю. Батюшка покойный рассказывал, что это масонская тайна.— А он, случайно, не был масоном?— Был, и еще каким! Казначеем ложи «Белый лотос» в губернском городе Твери он был. А Всеволод Юрьевич — Мастером ложи, предводителем, значит.— Выходит, Свиньины все масоны?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156