незаконный сын испанской королевы Марии и неведомого красавца простолюдина.— Очередная легенда о Сен-Жермене! — отмахнулся ле Kappe. — И менее всего претендующая на то, чтобы оказаться правдой.— Вы полагаете, шевалье?— Уверяю вас, граф.— Где же тогда истина?— В поисках ее я и убил столько времени и сил.— Я весь внимание, шевалье!— Мне удалось установить, милый ла Моль… — Лейтенант медленно выцедил вино. — Да, мне удалось установить, что он сын венгерского князя Ференца Ракоци, поднявшего народное восстание против австрийской ветви Габсбургов!.. Как вам это понравится, граф?— Невероятно! — прошептал пораженный ла Моль. — Этого я меньше всего мог ожидать.— И тем не менее именно это и есть истина. Если, конечно, она вообще возможна там, где прошел Сен-Жермен.— Расскажите подробнее!— Родился он 28 мая 1696 года и был наречен Леопольдом-Георгом, по-венгерски Липот-Дердь. Но через четыре года вдруг было объявлено о кончине малолетнего сына князя Ференца…— И что?— Это было ложное известие, сударь. Наследник Ракоци был жив и здоров. Его укрыли в надежном месте, отдали под надзор верных, испытанных друзей. Ференц Ракоци, которого самого чуть не отправили в детстве на тот свет, сделал все, чтобы обезопасить сына, оградить его от наемных убийц.— Да, на это у него были основания, — прошептал ла Моль.— Еще бы! Особенно если учесть, что год спустя после мнимой кончины сына князь и княгиня были арестованы.— Все это выглядит достаточно убедительно. — Ла Моль потянулся к столу поставить бокал. — Вы, конечно, располагаете доказательствами?— Несомненно. Если вы знаете, у Ракоци после Леопольда-Георга было еще трое детей — два сына и дочь.Граф молча кивнул.— Так вот, в его завещании были упомянуты четверо! Черным по белому князь Ференц написал, что поручил старшего сына заботам друзей.— И сказано, каких именно?— Герцога Бурбонского, герцога де Мейна, графа Шарлеруа и… — ле Kappe сделал небольшую паузу: — И… графа Тулузского.— Что? Графа Тулузского? Чародея и ясновидца, который исчез при загадочных обстоятельствах?— Именно так, милый ла Моль! Чародея и ясновидца… Добавьте к этому еще и наследника тулузских графов Раймундов…— Замечательно, ле Kappe! Это заставляет нас на многое взглянуть иными глазами… Недаром же сей загадочный Сен-Жермен особенно выделял из своих знакомых именно этих четырех!— Обратите также внимание, ла Моль, что в числе многочисленных псевдонимов Сен-Жермена есть и такой… — Ле Kappe вновь на мгновение замолк, как бы подчеркивая этим всю значимость своих дальнейших слов: — Граф Цароки!— Граф Цароки? — нахмурился, словно что-то припоминая, ла Моль. — Это мне ничего не говорит.— Анаграмма фамилии Ракоци, — подсказал ле Kappe.— Ах да! Действительно… Вы просто великолепны, ле Kappe!— Благодарю, граф.— Кто еще, кроме вас, посвящен в тайну?— Четверо наших аристократов, которых я имел честь вам назвать, если, конечно, граф Тулузский жив…— И больше никто?— Затрудняюсь вам сказать со всей определенностью.— Ах, дорогой ле Kappe, это же очень и очень важно для меня! Разве командор не сказал вам, что орден поручил именно мне вступить в контакт с этим загадочным СенЖерменом?— Сказал, что такое поручение уже дано. Но имени не назвал.— Так вот, это я, дорогой лейтенант.— Сочувствую, граф. Не в обиду будет сказано, но вам предстоит неравное партнерство.— Я знаю, — сокрушенно поник ла Моль. — А что делать?— Делать нечего, — согласился ле Kappe. — Но вернемся к тайне. Если вас интересует мое мнение, то в нее, по-моему, посвящен еще и сам король!— Возможно… — задумчиво кивнул ла Моль. — Людовик действительно слишком благоволит ему…— Более того. Он распорядился воздавать Сен-Жермену почести как принцу крови.— Да-да. Это очень странно.— Вам все еще странно, ла Моль?— Нет, дорогой ле Kappe, теперь уже нет… После вашего рассказа я все вижу в ином совершенно свете. Раньше я полагал, что король выделяет Сен-Жермена в благодарность за услугу.— Вы имеете в виду трещину в бриллианте?— Да, ле Kappe, король очень дорожил этим камнем и, когда Сен-Жермен уничтожил трещину, был совершенно счастлив. Кстати, как это возможно — устранить трещину?— Есть много путей, — усмехнулся ле Kappe. — Во-первых, просто подменить королевский камень, подсунуть вместо него очень похожий, только целый.— А во-вторых?— Во-вторых, можно так же хорошо изучить науки, как граф Сен-Жермен.— Вполне, граф… Но это не исключает, конечно, более простой версии с подменой. Сен-Жермен сказочно богат и располагает, конечно, обширным собранием бриллиантов. На балу в Версальском дворце его видели с такими бриллиантовыми пряжками на туфлях, что двор был потрясен… Говорят, что маркиза де Помпадур не сводила с них глаз.— Но он-то сам уверяет, что действительно умеет лечить камни и научился этому в Индии.— Он многое говорит… — протянул ле Kappe. — Больше всего он любит, как бы случайно проговорившись, упомянуть о давно прошедших событиях, в которых якобы принимал участие.— Да. Знаю, — согласился ла Моль. — Недавно в свете зашла речь о Франциске Первом, и Сен-Жермен привел всех в великое смущение, обмолвившись, что часто беседовал с покойным Франсуа.— Ну это что! Франциск умер всего лишь двести лет назад. А что вы скажете про воспоминания Сен-Жермена о Христе?— Он и на это решается?— «Решается?!» Слишком слабо сказано, граф! Слишком слабо... «Мы были друзьями, — сказал он о Христе. — Это был лучший человек, какого я знал на земле, но большой романтик и идеалист. Я всегда предсказывал ему, что он плохо кончит». Как вам понравится такое?— Неслыханно!— Отчего же? — усмехнулся ле Kappe.— Как свет терпит столь очевидную ложь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156