– Вы считаете себя одним из ее врагов?– Трудно сказать.– А вы попробуйте.– Я никогда не считал Салли врагом. Никогда. Даже в самые мрачные времена.– Но вы наняли самого крутого адвоката по делам о разводах.– Я вообще-то не нанимал его. Джерри Коллетти занимался моим делом бесплатно, как друг.– Он и сейчас остался вашим другом?– Не сказал бы.– Что случилось?– Вообще-то ничего. Я наконец понял, что Салли была права в его оценке. Он подонок.– Думаете, это одна из причин, заставивших Салли считать вас своим врагом? То, что вы воспользовались в бракоразводном процессе услугами подонка?– Я понимаю ход ваших мыслей, но это не так. Дело в том, что я не позволил бы Джерри использовать против нее грязные методы. Приведу пример. У нас с Салли был уже упоминавшийся ресторан. Фактически мы купили его у Джерри. Это было катастрофой, и нам пришлось закрыть его. Все ценные бумаги, которые мы имели, остались у Салли. Как мне тогда казалось, ей никогда не удалось бы вернуть себе психологический комфорт, если бы я загнал ее в финансовую пропасть.– Это достаточно непредвзятое отношение.– После того, что случилось с нашей дочерью, правила игры стали несколько иными. Подумайте сами.– Салли именно так это и восприняла?Мигель грустно улыбнулся Джеку и слегка покачал головой:– К сожалению, нет. Салли была милым, любящим человеком. Но она изменилась.– Что изменило ее? Мигель перестал улыбаться.– Нашу дочь убили в нашем доме. Такое может повлиять на психику человека, не так ли?Джек опустил глаза, слегка смутившись, что задал вопрос.– Это самое страшное, что только можно себе представить. И я сожалею, что такое приключилось с вами и Салли.– Спасибо.Мимо них, к другому столику, прошла группа из шести человек. Джек подождал, пока они пройдут, и спросил:– Но даже такое кошмарное событие, как смерть ребенка, не всегда приводит к разрыву супругов. Иногда родители ищут душевные силы в единении.– Вы сейчас говорите о тех, кто не обвиняет друг друга в том, что случилось.Официантка принесла напитки и ушла так же быстро, как и пришла.– Именно это и произошло у вас с Салли? – спросил Джек, размешивая сахар в стакане чая. – Взаимные обвинения?– Не знаю, что с нами случилось. Мы пытались. Я по-настоящему пытался быть рядом с ней. Но она просто не желала никакой помощи. Во всяком случае, от меня.– Она обвиняла вас в том, что произошло с вашей дочерью?– Нет.– А вы ее?Мигель помолчал, словно не зная, как ответить на этот вопрос.– Ей казалось, что я виноват, – ответил он наконец.– Каким образом у нее возникло такое впечатление?– Точно сказать я не могу.– А как вам кажется?Мигель снова помолчал, будто не решался сказать то, что хотел.– У Салли была эта... работа. Мне это не нравилось.– Девушкой на побегушках у Хуттера?Мигель дважды моргнул, словно стыдясь того, что Джеку об этом известно.– Послушайте, я не хочу, чтобы у вас создалось неверное впечатление о Салли. Она была превосходная мать. Она отнюдь не занималась танцами на столах или чем-то в этом роде. Дело вот в чем. Мы имели этот поганый ресторан, о котором я вам уже говорил. Но произошло ужасное наводнение, а у нас не было страховки на такой случай, и мы все потеряли. Мы оказались в долгах как в шелках и так нуждались в деньгах, что вы и представить не сможете. Нам обоим пришлось работать на самых паршивых работах, чтобы снова встать на ноги. Я просто хотел, чтобы она нашла что-нибудь поприличнее.– Вы просили ее бросить эту работу?– Мы говорили об этом. Но в таком месте, как заведение Хуттера, большие чаевые. Туристы слегка, и... ну, вы знаете, как это бывает. В любом случае четыре часа работы там – это было все равно что восемь рабочих часов где-нибудь еще. Но это позволяло ей заниматься с Кэтрин.– Итак, она осталась на этой работе?– Да. И это было большой ошибкой.– Слишком большой?Мигель разорвал упаковку устричных крекеров.– Кончилось тем, что ее начал преследовать один подонок.– Преследовать?– Это то, чего я больше всего боялся. Некоторым подонкам, посещающим такие бары, кажется, что все официантки хотят этого, что они легкодоступны. Вы понимаете, о чем я говорю?– Что же случилось? Кто-то начал звонить по телефону, провожать ее до дома, так?– Я не знаю всех деталей. Она вообще ничего мне об этом не говорила до тех пор, пока не убили нашу дочь.– Почему не говорила?– Салли знала: я заставлю ее уйти с этой работы, если только выясню, что какой-то сопляк терроризирует ее там. И она знала также, что я придушу его, если мы проведаем, кто он такой.– Вам все-таки удалось узнать это?– Нет. Трусливый сукин сын. Салли говорила, что он все время мучил ее анонимными звонками из телефонов-автоматов. Вешал сразу же трубку и тому подобное. Она так его ни разу и не увидела. Возможно, полицейские помогли бы, если бы Салли заявила об этом, но она сказала, что не хочет превращать его во врага. Ей казалось, что, если она будет игнорировать его выходки, он отстанет.– И он отстал?– Ничего подобного. – Мигель опустил глаза и грустно сказал: – А заплатила за все наша дочь.Джек отставил недопитый стакан.– Так, по-вашему, именно этот преследователь и убил вашу дочь?– Я не могу доказать этого. Особенно потому, что Салли так и не сказала никому о преследовании, пока не убили нашу дочь. Если бы она подала заявление раньше, то началось бы какое-то расследование. Атак этот ублюдок исчез после убийства. У полицейских не оставалось никакой зацепки.– Так что ему не выдвинули никакого обвинения?– Никому и никогда никакого обвинения не выдвигалось.– Назывались ли имена подозреваемых?– Нет. Но они подвергли меня испытаниям на детекторе лжи. Тупицы!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109