– Ты имеешь в виду Кальвина Кляйна, который стоит здесь?– Что это все значит? – осведомился его партнер.– Если не знаешь, тебе не стоит быть детективом. – Он подмигнул Джеку. – У тебя найдется минутка?– Конечно. О чем пойдет речь? – Джек положил свой портфель на капот машины.– Салли Феннинг. Как тебе наверняка известно, я расследую ее убийство.– Да, я обрадовался, узнав об этом.– Почему?– Вы, ребята, так и не поймали убийцу ее дочери. И мне показалось, что она вполне заслужила такого хорошего детектива для поимки ее собственного убийцы.– Этим я сейчас и занимаюсь.– Что и привело тебя ко мне.– Вообще-то нет. Это выводит меня на Татума Найта, а уж от него к тебе.– Ты хочешь допросить его?– Очень хотелось бы. Но он не хочет с нами разговаривать.Джек не выказал удивления. Татум забыл сказать ему, что встречался с полицией.– Вы говорили с ним любезно?– Конечно. Я сказал ему, что он может либо помогать следствию, либо оказаться сам под следствием. Я намерен создать домашнюю обстановку.Джек засмеялся:– Мне следует отдать тебе должное, Ларсен. Ты единственный известный мне детектив, способный сказать подобную небылицу, сохраняя при этом совершенно невинное выражение лица.– И иногда это даже дает результат. Но шутки в сторону. Если твой клиент не заговорит, мне придется поддать жару.– Что ты хочешь узнать?Детектив снял солнцезащитные очки как бы специально для того, чтобы посмотреть Джеку прямо в глаза.– Он убил Салли Феннинг?– Ответ – нет.– Он знает, кто это сделал?– Нет.– Полагаешь, я приму эти ответы за чистую монету?– Никак нет.– Это он избил Джерри Коллетти?– Нет.– Тогда почему он не встал и не сказал судье Парсонсу, что он не делал этого?– Таково было решение его адвоката.– Что ты скрываешь?– Ничего.– Я наблюдал за слушанием. Ты что-то скрываешь.– Это всего лишь твое предположение.По другую сторону забора по исковерканной мостовой прогремел автобус. Воздух сразу же наполнился запахом отработанного дизельного топлива, но детектива это не смутило.– Скажи мне следующее: какого черта Салли Феннинг упомянула в своем завещании такого головореза, как Татум Найт?– Хотел бы я спросить саму Салли.– А я хотел бы спросить Татума.– Что он с этого будет иметь?– Он может либо сотрудничать, либо...– О, пожалуйста! Скажи еще что-нибудь.Ларсен глупо улыбнулся.– Вот что не дает мне покоя. Из пяти наследников, которые пока известны, четверо имеют прямое отношение к первому замужеству Салли и к смерти ее дочери. Как Татум вписывается в эту группу?Джек, разумеется, не мог добровольно поделиться информацией о встрече Татума с Салли до ее убийства, но небольшой диалог считал небесполезным.– Это интересно, – заметил Джек. – Похоже, ты абсолютно уверен в том, что все четыре других наследника имели определенное отношение к прошлой жизни Салли.– Да, я воспользовался дедукцией.– Думаю, это нечто большее, чем простая дедукция. Бывший муж Салли, адвокат в бракоразводном процессе и прокурор, который так и не смог никому предъявить обвинения в убийстве дочери Салли, – все они, несомненно, имели отношение к прошлому Салли. Но журналистка написала лишь несколько статей, основанных на фактах, о страшном преступлении, а это едва ли даст основания отнести ее к той же несимпатичной категории других наследников.– Согласен. Она иная зверюшка.– Если предположить, что Салли решила оставить свое состояние своим врагам, чтобы они дрались за него между собой, то в чем же провинилась журналистка, чтобы Салли сочла ее своим злейшим врагом?– Теперь ты начал задавать вопросы мне?– Если ответишь на этот вопрос, я подумаю насчет Татума.– Мне нужно нечто большее, чем такое обещание.– Я посоветую ему встретиться с тобой. Это все, что я могу обещать.Ларсен бросил на Джека суровый взгляд.– Согласен. Но только потому, что я знаю тебя как человека слова, скажу тебе следующее: Дейрдре Мидоуз не просто написала несколько газетных статей о Салли Феннинг, а пошла дальше.– Насколько же дальше?– Она сочинила целую книгу, черт бы ее побрал. Все об убийстве дочери Салли Феннинг. Ни один из издателей пока не купил ее, но, как я понимаю, журналистка все еще предпринимает попытки продать ее.– И?..– И это все, ребята. По крайней мере до тех пор, пока я не поговорю с Татумом Найтом.– Разумно. – Джек взял свой портфель. – Спасибо за информацию. Я посмотрю, что можно сделать.– Я позвоню тебе завтра, – сказал Ларсен.Джек кивнул и открыл машину. Уходя, Ларсен легонько махнул рукой, потом остановился и обернулся:– Еще одно.– Что?– Крутой у тебя клиент, Свайтек.– Да, такой же, как его братец. – И Джек серьезно добавил: – Уверяю тебя, он далеко не Тео.– На что ты намекаешь?– Не забудь выполнять свою домашнюю работу.– Я уже многое сделал.– Проделай еще раз. Для своей же пользы. Вот так мне постоянно говорили по поводу Тео. Пока я не доказал, что он невиновен.Ларсен отвернулся, словно пропустил его слова мимо ушей. Джек стоял и смотрел, щурясь от яркого солнца, как детектив пересекал парковку и направился к воротам. 21 Тео был слишком хорош для своего бара. Его коллеги по джазу, выступая в баре «Спаркис», всегда играли какую-то какофоническую муть. Нет, они не считали ниже своего достоинства играть в такой грязной крысиной норе, как «Спаркис». Больше всего им досаждала аудитория. Тео как хотел, так и получил в свою собственность настоящий бар с джазом; когда он купил его, бар уже работал и имел постоянную клиентуру. Клиенты остались преданы «Спаркис», приносили ему прибыль и слепо верили в то, что музыкальное искусство достигло своей высшей точки песенкой «Ачи-сердцеед». Потом бар начал приходить в упадок, что продолжалось и поныне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109