– Осторожно, сэр, – сказал Барри. – Тут у вас шишак здоровенный.Дойл нащупал у себя на лбу огромную шишку размером с гусиное яйцо. Дотрагиваться до нее было больно.– Что произошло, Барри?– Вы малость поскользнулись, сэр, в полицейском фургоне. А потом вас разок кинули на пол, ничего особенного, сэр. Ну, пока я вас не усадил на эту скамейку, вы были чуток не в себе.Когда в глазах перестало двоиться, Дойл огляделся. Они находились в общей камере, которую вместе с ними занимало сборище головорезов, и среди них он узнал многих игроков в кости. Камера была жутко грязной и больше напоминала общественный туалет, чем что-либо другое. Тараканы величиной с палец бесстрашно шныряли повсюду, залезая в ботинки и одежду арестантов; те, похоже, вполне свыклись с такой компанией.– Случалось бывать за решеткой, сэр? – спросил Барри.– Никогда.Барри с сочувствием посмотрел на Дойла:– Местечко, конечно, не особо приятное. Дойл огляделся.– А где Боджер?– Боджера Наггинса здесь нету, сэр, – ответил Барри.– А в фургоне он был?– Я бы сказал, что нет, сэр.– Вы думаете, он сбежал из спортивного зала? Вы видели?– Нет, сэр, не видел.Дойл снова дотронулся до шишки на голове.– Какое нам предъявили обвинение?– Обвинение? Никакого, сэр.– Но они не могут так просто держать нас здесь, не предъявляя никакого обвинения.– Вы и взаправду в первый раз тут, да, сэр? – едва заметно улыбнувшись, спросил Барри.– Произошла какая-то чудовищная ошибка. Скажите им, что мы требуем адвоката, – не совсем уверенным голосом проговорил Дойл. – У нас есть на это право.– Оно, конечно, сэр. Только лучше будет, если все как будто впервой, сэр, – произнес Барри, что-то обдумывая.Дойл с удивлением посмотрел на Барри. Его ироничный тон ясно давал понять, что привычные нормы общения в стенах этого заведения перестали существовать. Порывшись в кармане, Дойл вытащил помятый бланк рецепта. Знакомые буквы "RX" показались ему какой-то абракадаброй.– Барри, у вас есть что-нибудь, чем можно писать? – спросил он.Понимающе кивнув, Барри двинулся по камере и через минуту принес огрызок карандаша. Дойл торопливо написал несколько слов на бланке.– Нам также понадобятся деньги, – сказал Дойл.– Сколько?– А сколько у вас есть?Барри тяжело вздохнул.– Встаньте вот сюда, сэр.Привстав со скамьи, Дойл загородил Барри. Повернувшись к стене, Барри вытащил из-под подкладки пальто небольшой сверток. К изумлению Дойла, это была толстая пачка пятифунтовых банкнот.– Пойдет, сэр? – Барри протянул ему банкноту.– Более чем достаточно, Барри, – пробормотал Дойл, пытаясь скрыть изумление.Барри спрятал деньги обратно. Дойл аккуратно разорвал банкноту пополам.– Э-э-э… вы что это? – ошеломленно выдохнул Барри.– Вы знаете здесь какого-нибудь полицейского, которому можно доверять?– Я вас что-то не понимаю, сэр…– Хорошо. Скажем иначе: у вас есть тут кто-нибудь, кто за деньги возьмется помочь нам?Барри выглянул из-за решетки.– Вроде есть, сэр.Дойл свернул записку, вложил в нее половину банкноты и вручил ее Барри.– Вторую половину, когда получим ответ.– Понял, сэр, – проговорил Барри, двинувшись к двери. Он не мог удержаться, чтобы не прочесть, кому адресована записка.Она предназначалась инспектору Клоду Лебу. * * * Через два часа Дойла вызвали из камеры и отвели в комнату для допросов. Через минуту в комнату вошел Лебу. Он закрыл за собой дверь и, сердито подергивая усы, повернулся к Дойлу.– Здравствуйте, Клод, – приветствовал его Дойл.– Ну что, доктор, застукали за игрой в кости? Я что-то не припомню, чтобы вы увлекались азартными играми, Артур.– Я не играл в кости, Клод. Типичный случай, когда человек оказывается не в том месте и не в то время.Лебу уселся, сложив руки на животе. Он приготовился задать ряд вопросов, уже крутившихся у него в голове. Дойл, помня совет Спаркса как можно меньше доверять полицейским, обдумывал, что ему следует сказать Лебу, чтобы не привлечь пристального внимания его начальства.– Что-то вы внешне на слугу смахиваете, Дойл, – заметил Лебу.– За последние дни было совершено несколько попыток покушения на мою жизнь, – объяснил Дойл. – И я решил изменить внешность.– Почему вы не пришли ко мне?– Потому что меня не было в городе с того дня, когда мы виделись в последний раз, – ответил Дойл, довольный тем, что в этом есть доля правды. – Я считал, что безопаснее всего покинуть Лондон.– И как?– Оказалось, что нет. Мои враги преследовали меня повсюду.– Когда вы вернулись, Артур?– Вчера вечером.– Вы дома были?Петрович, подумал Дойл, ему известно о Петрович.– Нет, не был. Я не был уверен, что буду там в безопасности, – как можно спокойнее произнес Дойл, вспомнив вдруг своих пациентов, которым ему приходилось иногда говорить неправду.– Ваша квартира сгорела, – сказал наконец Лебу.– Сгорела?– Боюсь, дотла.Дойл замотал головой. Еще один пожар. Нетрудно догадаться, кто это сделал. Значит, теперь он остался без жилья. Но не это беспокоило его сейчас. Он легко смирился с потерей своих вещей, но смириться с тем, что все свидетельства убийства Петрович и разорения его дома исчезли навсегда, было выше его сил. Дойл почувствовал, как гнев закипает в нем, заслоняя остальные чувства.– Клод, я хочу кое о чем вас спросить, – сказал он. – Как инспектора полиции.– Валяйте.– Вам случайно не знакомо имя Александр Спаркс?Сдвинув брови, Лебу уставился в потолок. Минуту спустя он отрицательно покачал головой и вытащил из кармана блокнот.– Как, вы говорите, его зовут?Дойл повторил имя по буквам.– Этот человек преследует меня. И вы тоже ищете его, хотя и не догадываетесь об этом. Именно он совершил все эти преступления и, возможно, многие другие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130