Квинс не стал дотрагиваться до рисунка – он редко прикасался к чему-нибудь без перчаток, – но разглядывал его внимательно. Дойл молча ждал. Он не считал нужным объяснять, чей это портрет и почему эта женщина интересует его. Если Спайви действительно ясновидец, пусть покажет это на деле.– Хотите, чтобы я рассказал вам о ней? – спросил Квинс.– Да. Если это возможно.Спайви не сводил с портрета глаз. Взгляд его странно затуманился.– Не может быть, – произнес он через минуту почти шепотом. – Не может быть.– Что не может быть, Спайви?Маска спокойствия слетела с лица Квинса, он побледнел и напрягся. Глаза у него расширились, как у совы, взгляд бесцельно блуждал по комнате. Он был в трансе и видел то, чего не могли видеть другие."Как быстро ему это удалось, – промелькнуло в голове у Дойла. – Может, он и впрямь ясновидец?"– Вы меня слышите, Квинс? – спросил Дойл, выдержав паузу.Спайви кивнул как во сне.– Скажите, что вы видите?– Солнечный день… поляна… мальчик…"Я на это не мог и надеяться", – подумал Дойл.– Вы можете описать мальчика?Спайви заморгал глазами, как слепой.– Нет волос…Нет волос? Что-то тут не так.– Вы уверены, что не видите копну белокурых волос?– Никаких волос. Яркая одежда. Голубая. Рядом лошадки…Пони. Похоже, Спайви нужна подсказка. Может, мальчик – это жокей в атласной униформе?– Он… на скачках?– Нет. Рядом развилка дороги. Мужчины в красном.– Букингемский дворец? – спросил после короткого раздумья Дойл.– Высокое здание. Трава. Железные ворота."Похоже на королевские конюшни", – решил Дойл.– Что там делает мальчик, Спайви?Никакого ответа.– Что особенного в этом мальчике, Квинс?– Глаза. Он видит."Отлично. Похоже, я заработал себе на печенье".– Вы очень помогли мне, Спайви, – сказал Дойл. – А вы не сможете добавить что-нибудь о самой женщине?Спайви нахмурился.– Печенье?– Печенье?"Что-то слишком быстро он прочел мои мысли!"– Коробка из-под печенья."Эта коробка что-то напоминает. Что именно? Да, вспомнил. Во время сеанса рядом с возникшим из дыма мальчиком была коробка – жестяная круглая коробка с какими-то буквами. Конечно, это была коробка из-под печенья. Но как об этом узнал Спайви? Не выудил же он это из моей памяти?"– Вы, случайно, не знаете, что это за печенье, Спайви?– "Мамины сладости".А вот это уже кое-что! Печенье "Мамины сладости". Дойлу не терпелось броситься к Спарксу и похвастаться тем, что он с легкостью раскусил этот крепкий орешек.– Что-нибудь еще, кроме коробки из-под печенья, Квинс?Спайви покачал головой.– Не вижу. Что-то там мешает.– Что мешает, Спайви?Похоже, Квинс "видел" с трудом.– Там тень. Большая тень, – сказал он.Любопытно. Он уже не первый, кто говорит об этом. Спайви внезапно наклонился и вырвал рисунок из рук Дойла. Едва бумага оказалась у него в руках, как тело Спайви задергалось будто под током. Дойл испугался, что изо рта Квинса сейчас повалит дым, но не смел коснуться руки ясновидца, опасаясь, что таинственная энергия пронзит и его самого.– Проход! – в ужасе завопил Спайви. – Закройте проход! Не пускайте его! Трон! Трон!"Это становится по-настоящему опасным", – подумал Дойл, схватив рисунок. Странно, но он и в самом деле ощутил какой-то неприятный зуд в руке. Спайви, однако, не выпускал рисунок. Дойл рванул сильнее, и бумага порвалась. Вероятно, поток невидимой энергии прервался, и Спайви как подкошенный рухнул в кресло. Взгляд его прояснился, но он все еще дрожал как в лихорадке, и капли пота выступили у него на лбу.– Что случилось? – с трудом проговорил он.– А вы не помните? – ошеломленно спросил Дойл.Спайви отрицательно покачал головой. Дойл рассказал ему обо всем.– Что-то набросилось на меня с этого портрета, – объяснил Спайви, пытаясь унять дрожь в руках. – Это что-то напугало меня до смерти.– Да, сейчас вы не в лучшем виде, – признал Дойл.– Я просто разваливаюсь на части. О господи, святые небеса! Вы не накапаете мне чего-нибудь успокоительного, доктор?Чувствуя себя виноватым в случившемся со Спайви, Дойл засуетился возле пузырьков, стоявших на столе. Размешав нужное лекарство в стакане с водой, Дойл протянул его Спайви.– Вот поэтому-то я предпочитаю сидеть дома, – прошептал Квинс. – Никогда не знаешь, с чем столкнешься на улице. Это как разбушевавшаяся стихия. С грохочущими камнями и водоворотами. Живым из нее не выберешься. Моя голова не выдерживает этого напряжения."Это похоже на правду, – подумал Дойл, испытывая жалость к бедняге Квинсу. – Он совершенно беспомощен. Чужая энергия может сбить его с ног. Что за странная судьба… Будь я на его месте, я вел бы себя точно так же?"– Мой отец хотел, чтобы я стал врачом, знаете ли, – усталым голосом произнес Спайви. – Он сам был врачом. Хирургом. И для меня хотел того же. Я был совсем ребенком, когда он однажды привел меня в больницу. И как только я переступил порог палаты…– Успокойтесь, Квинс, успокойтесь… – мягко проговорил Дойл.Глаза Спайви застилали слезы.– Я не мог объяснить ему, что меня охватил ужас. Я видел, как болезни буквально… съедают этих несчастных… болезни расцветали на них пышным цветом… как страшные растения… и расползались, пожирая их заживо. Я упал в обморок. И не мог сказать отцу правду. Я только умолял его не брать меня с собой в больницу. А вдруг страшная зараза поразит и меня и я буду собственными глазами видеть, как она пожирает мою плоть? Лучше уж не жить вовсе, сказал я себе.– Я понимаю вас, Спайви."Сомнений нет, Спайви Квинс обладает даром и страдает от него, бедняга, – подумал Дойл. – Никогда не буду относиться к жалобам этого ипохондрика так легкомысленно, как раньше".Извинившись за вторжение, Дойл направился к выходу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130