Что это за сооружения, думал я: казармы, фабрики, склады?— Обрати внимание на лампы, — сказал царь-жрец. — Они установлены для удобства таких видов, как твой. Цари-жрецы в них не нуждаются.— Значит здесь живут не только цари-жрецы? — спросил я.— Конечно, — ответил он.В этот момент, к моему ужасу, рядом появился большой, не менее восьми футов в длину и ярда в высоту, артропод, многоногий, сегментированный, с глазами на стебельках.— Он не опасен, — сказал царь-жрец.Артропод рассматривал нас, склонив стебельки глаз, его челюсти дважды щелкнули.Я потянулся к мечу.Не поворачиваясь, артропод попятился, пластины его тела шелестели, как пластиковые доспехи.— Посмотри, что ты сделал, — сказал царь-жрец. — Ты его испугал.Я оставил меч и рукой вытер со лба пот.— Это робкие существа, — сказал царь-жрец. — Боюсь, они так и не привыкли к виду таких, как ты.Его антенны задрожали.— У вас отвратительная внешность, — сказал он.Я рассмеялся, не из-за абсурдности его слов, а потому, что, с точки зрения царей-жрецов, это, вероятно, правда.— Интересно, — заметил царь-жрец. — То, что ты сейчас сказал, не переводится.— Это был смех.— А что такое смех?— Так поступают люди, когда им весело, — сказал я.Царь-жрец казался удивленным.Я призадумался. Вероятно, в туннелях царей-жрецов люди не часто смеются, поэтому он и не привык к этому человеческому обыкновению. А может, цари-жрецы вообще не способны понять юмор, они генетически лишены его. Нет, сказал я себе, цари-жрецы разумны, а мне трудно представить себе разумную расу, не обладающую чувством юмора.— Мне кажется, я понял, — сказал царь-жрец. — Все равно что трясти антеннами и сворачивать их.— Может быть, — ответил я, еще более удивленный, чем царь-жрец.— Какой я глупый, — сказал царь-жрец.И, к полному моему изумлению, это существо, приподнявшись на задних конечностях, затряслось, начиная с живота, включая туловище, грудь и голову, антенны его задрожали и начали сворачиваться, свиваться друг с другом.Потом царь-жрец перестал трястись, антенны его развернулись, он снова опустился на четыре конечности и принялся разглядывать меня.И опять начал терпеливо, педантично расчесывать свои антенны.Мне показалось, что он размышляет.Неожиданно он перестал расчесывать антенны, которые уставились на меня.— Спасибо за то, что не напал на меня в лифте, — сказал он.Я поразился.— Пожалуйста, — ответил я.— Не думаю, чтобы анестезия была необходима, — сказал он.— Было бы глупо нападать на тебя, — сказал я.— Да, нерационально, — согласился царь-жрец, — но низшие виды часто действуют нерационально. Теперь я когда-нибудь дождусь радостей золотого жука.Я ничего не сказал.— Сарм считал анестезию необходимой, — сказал он.— Сарм тоже царь-жрец?— Да.— Значит, цари-жрецы могут ошибаться, — сказал я. Мне это показалось важным, гораздо важнее простого факта, что царь-жрец не понимает человеческого смеха.— Конечно, — сказал он.— Я мог бы убить тебя? — спросил я.— Возможно.Я смотрел через перила на удивительно сложный мир. окружавший нас.— Но это неважно, — продолжал царь-жрец.— Неужели?— Да. Важен только рой.Глаза мои не отрывались от открывавшегося внизу вида. Диаметр пещеры не менее десяти пасангов.— Это рой? — спросил я.— Это начало роя, — ответил царь-жрец.— Как тебя зовут?— Миск. 11. ЦАРЬ-ЖРЕЦ САРМ Я отвернулся от перил, чтобы рассмотреть большую рампу, спиралью длиной в несколько пасангов поднимавшуюся к нашей платформе.К нам, скользя по рампе, приближался низкий овальный диск. На нем был другой царь-жрец.Новый царь-жрец очень походил на Миска, но был больше. Я подумал, что людям трудно отличать одного царя-жреца от другого. Позже я делал это с легкостью, но вначале путался. Сами цари-жрецы различают друг друга по запаху, но я, конечно, мог полагаться только на зрение.Овальный диск остановился в сорока футах от нас, и золотое существо осторожно сошло с него.Оно приблизилось ко мне, его антенны внимательно меня разглядывали. Потом оно попятилось футов на двадцать.Мне оно показалось точно таким, как Миск, только побольше.Как и на Миске, на нем не было ни одежды, ни оружия, только с шеи свисал прибор-переводчик.Позже я узнаю, что запахом царь-жрец обозначает свой ранг, касту и положение так же ясно, как офицер земной армии — петлицами и другими знаками различия.— Почему он не анестезирован? — спросил вновь прибывший, поворачивая антенны к Миску.— Я не считал это необходимым, — ответил Миск.— Я рекомендовал анестезию.— Знаю, — сказал Миск.— Это будет записано, — заявил вновь прибывший.Миск вроде бы пожал плечами. Он повернул голову, его движущиеся вбок челюсти открылись и закрылись, плечи поднялись, а антенны раздраженно дернулись, а потом уставились в купол.— Рой не подвергается опасности, — послышалось из переводчика Миска.Антенны второго царя-жреца дрожали, вероятно, в гневе.Он повернул ручку своего транслятора, и воздух тут же заполнился резкими запахами, вероятно, выговором. Но я ничего не услышал, потому что он выключил свой переводчик.Отвечая, Миск тоже отключил транслятор.Я смотрел на их антенны и на общую позу длинных изящных тел.Они кружили друг возле друга, как осы. Иногда, несомненно, в знак раздражения, концы их передних конечностей поворачивались, и я впервые увидел роговые лезвия, выступившие наружу и тут же скрывшиеся.Позже я научусь понимать по таким признакам эмоции и состояние царей-жрецов. Многие признаки гораздо менее очевидны, чем те, что они сейчас проявляли в приступе гнева. Нетерпение обычно выражается дрожью чувствительных волосков на антеннах, отвлеченное внимание обозначается бессознательными движениями очистительных крюков за третьим суставом передних конечностей;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87