Ни искорки света. Ни звезды на небе, чтобы увидет
ь башни замка или далекую водную гладь Лох-Доннелейт.
Я слышала, как мать, держа меня за руку, что-то бормочет. Потом мы вместе тан
цевали, двигаясь небольшими кругами. Бормотание матери становилось все
громче. Потом она стала произносить латинские слова, призывая демона, и, н
аконец, широко раскинула руки и закричала, чтобы он приходил.
Ночь оставалась такой же тихой. В ответ не раздалось ни звука. Я крепче ухв
атилась за ее юбки и вцепилась в ее холодную руку. Потом я почувствовала, к
ак что-то движется по лугу, похожее на легкий ветерок. Этот ветер начал соб
ираться вокруг нас. Я ощутила, как он коснулся моих волос и затылка. Он обв
олакивал нас со всех сторон, струями воздуха. И вдруг я услышала, как “вете
р” заговорил, только не словами, но я все равно отчетливо разобрала: “Я зде
сь, Сюзанна!”
О, как радостно смеялась моя мать, как она плясала. Словно девчонка, она тр
ясла руками, опять смеялась и отбрасывала назад свои волосы. “Ты его види
шь, доченька?” Ч спросила она меня. Я ответила, что чувствую его совсем бл
изко.
Здесь он снова заговорил: “Назови меня моим именем, Сюзанна”.
“Лэшер, Ч ответила мать, Ч ибо ветер, который ты посылаешь, как плетью, хл
ещет по траве и, как плетью, сшибает листья с деревьев. Иди же, мой Лэшер, уст
рой бурю над Доннелейтом! А я буду знать, что я Ч могущественная ведьма и
что ты это делаешь ради моей любви!”
Когда мы добрались до нашей хижины, ветер завывал над полями и в нашей тру
бе. Мы сели у огня, смеясь вместе, точно двое детишек. “Видишь, видишь, я это
сделала”, Ч шептала мать. Заглянув в ее глаза, я увидела то, что видела пре
жде и видела потом, вплоть до последнего часа ее мучений и боли: глаза прос
тушки, шаловливой девчонки, прикрывшей ладонью смеющееся лицо, а в друго
й зажавшей украденный леденец. Петир, для нее это была игра. Игра!
Ч Я понимаю, моя любимая, Ч ответил я.
Ч А теперь давай, скажи мне, что сатаны не существует. Скажи, что это не он
приходил во тьме, дабы провозгласить ведьму из Доннелейта, а затем повес
ти ее на костер! Не кто иной, как Лэшер, находил матери вещи, которые теряли
другие люди. Это он приносил ей золото, которое потом у нее забрали. Лэшер,
кто же еще, сообщал матери тайны супружеских измен, которые она затем рас
крывала ушам любопытных односельчан. И именно Лэшер обрушил град на голо
ву молочницы, повздорившей с моей матерью. Он вместо матери наказывал ее
обидчиков, благодаря чему все узнали о ее силе! Но мать не могла наставлят
ь Лэшера. Она не знала, как использовать его. И подобно ребенку, играющему
с зажженной свечой, она зажгла тот самый огонь, который спалил ее дотла.
Ч Дебора, не сделай той же ошибки! Ч прошептал я, целуя ее лицо. Ч Никто н
е может наставить демона, ибо так обстоят дела с невидимыми силами.
Ч Не совсем так, Ч прошептала в ответ Дебора, Ч и здесь вы сильно ошибае
тесь. Но не бойся за меня, Петир. Я не такая, как моя мать. Со мной такого не бу
дет.
Потом мы молча сели у камина. Я не думал, что ей захочется приблизиться к о
гню, и, когда она прислонилась лбом к камням, располагавшимся над очагом, я
вновь поцеловал Дебору в ее нежную щеку и откинул назад длинные, свободн
ые пряди ее влажных черных волос.
Ч Петир, Ч вновь заговорила она, Ч я никогда не буду жить в голоде и гряз
и, как жила моя мать. Я никогда не окажусь во власти глупых людей.
Ч Не выходи замуж, Дебора. Не делай этого! Идем со мной. Пойдем в Таламаску
, и мы вместе раскроем природу этого существа...
Ч Нет, Петир. Ты же знаешь, я не пойду.
Здесь она печально улыбнулась.
Ч Это ты должен пойти со мной, и мы скроемся отсюда. Теперь поговори со мн
ой своим тайным голосом, голосом внутри тебя, что способен приказывать ч
асам остановиться или духам Ч прийти. И останься со мной, будь моим жених
ом, пусть эта ночь станет брачной ночью ведьмы.
Я начал бурно возражать, но Дебора прикрыла мне рот своей рукой, а затем и
своими устами. Она продолжала целовать меня с таким жаром и очарованием,
что я знал лишь одно: я должен разорвать стесняющую ее одежду и слиться с н
ею в постели, задернув зеленые занавески балдахина. Я хотел лишь ласкать
нежное, почти детское тело с грудью и лоном взрослой женщины, которое ког
да-то мыл и одевал.
Зачем я терзаю себя, описывая это? Стефан, я исповедуюсь в своем старом гре
хе. Я рассказываю тебе все, что сделал, ибо я не в состоянии писать об этой ж
енщине без такой исповеди. Посему продолжаю...
Никогда я не отдавался любовным утехам с таким самозабвением, Никогда я
не знал такой неистовой страсти и сладостного чувства, какие узнал с Деб
орой.
Она считала себя ведьмой, Стефан, и потому Ч злой, и эти страсти были риту
алами дьявола, и она совершала их с таким неистовством Но клянусь тебе, у н
ее было нежное и любящее сердце, отчего она являла собой ведьму редкой по
могуществу породы.
Я оставался в ее постели до самого утра, Я засыпал на ее благоуханной груд
и. Я постоянно плакал, словно мальчишка. С мастерством искусительницы он
а разбудила всю мою плоть. Дебора раскрыла мои самые потаенные страстные
желания и играла с ними, удовлетворяя их. Я был ее рабом. Однако она знала, ч
то я не останусь с нею, что мне надо возвращаться в Таламаску. Поэтому в по
следние часы она лежала тихо и грустно глядела в деревянный потолок балд
ахина, в то время как сквозь ткань занавесей начал проникать свет и посте
ль стала нагреваться от солнца.
Я вяло оделся. Во всем христианском мире у меня не было иных желаний, кроме
души Деборы и ее тела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40