- Будет только хуже, если ты станешь вести себя как гризли, который сел на пчелиный рой. Нет уж, лучше успокойся, дорогой, и дай Элизабет прийти в себя!
- Я не позволю ей уйти, Мэгги!
- Вот и хорошо. Но по крайней мере постарайся взять себя в руки и не натворить ничего такого, за что бы потом тебе самому было стыдно. Я сейчас принесу тебе выпить.
Джеймс между тем не отрывал взгляда от двери, за которой исчезла Элизабет.
- Не надо! Как ты вообще можешь думать о выпивке после вчерашнего?!
- Как видишь! - засмеялась она и ласково сжала его руку. - Послушай, для чего так себя изводить? В любом случае Элизабет не удастся прошмыгнуть незамечен - ной. Выйдя из дома, она двинется мимо тебя, так что успокойся, сядь и расскажи мне, что такого ты натворил нынче ночью.
Джеймс угрюмо потупился: он был противен самому себе. Однако, превозмогая стыд и муку, все же рассказал о том, как оскорбил Элизабет.
Мэгги слушала не перебивая.
- Понимаю, - вздохнула она, когда он закончил. - Ну что ж, откровенно говоря, нельзя винить Элизабет за то, что она решила уйти. Мне только невдомек, как она может до такой степени держать себя в руках! Да на ее месте я бы взяла отцовский винчестер и разнесла бы тебе череп, как гнилую тыкву!
- Да, но ты-то ведь не Элизабет!
- К счастью!
Джеймс как будто не слышал.
- Господи, Мэгги! Что мне делать?! Нельзя дать ей уйти?!
- Джим! - резко прикрикнула Мэгги. - Знаешь, я тебя люблю, но, несмотря на это, должна сказать: ты порой бываешь настоящим ослом! Неужели ты не слышал, что только что сказала тебе бедная девочка?
Джеймс насторожился.
- Она устала, Джим. Устала быть твоей женой, и у кого повернется язык осудить ее?! Что за неблагодарная должность, черт подери! Господи ты Боже мой, да ведь девчонка день-деньской гнет на тебя спину: готовит, стирает, убирает, пылинки с тебя сдувает, в то время как ты по вечерам развлекаешься со мной! Неплохо, верно? Так что не тебе ее осуждать! Да и не мне, по большому счету!
Джеймс вмиг помрачнел.
- Ну что ж, это поправимо, не так ли? Достаточно проводить ночи дома, и все уладится. Тем более что раньше я так и делал.
Мэгги расхохоталась и плеснула себе выпивки.
- Вот ты какой, Джим Кэган! А ведь я тебе сразу сказала, что так будет лучше! Это ведь ты, ты не дал мне уехать! Неужто забыл?
Он покачал головой.
- Господи, да ты настоящая ледышка!
- И слава Богу! - улыбнулась она. - Да-да, ты прав, мой дорогой! Я и есть ледышка. Я, а не твоя малышка. Может, ты попросту перепутал нас нынче ночью, потому и вел себя как последний идиот! Но я ведь никогда и не обманывала тебя, правда, Джим?
И все же не Мэгги сейчас занимала его мысли.
- Раньше все было по-другому, - упавшим голосом сказал он. - Было время, когда мы были счастливы. По-настоящему счастливы. У нас был Джонни. И мы праздновали Рождество. Бет всегда настаивала на этом. И все дни рождения. Однажды, мы всего только два месяца были женаты, она испекла такой торт...
- Ты влюблен в нее... Джеймс опешил:
- Что?!
- Ты любишь ее, Джим.
- Мэгги, я люблю тебя.
- Беда в том, - вздохнула Мэгги, - что она-то тебя не любит. Она ведь молода, Джим, почти на десять лет моложе тебя, и хотя красавицей ее не назовешь, но нужно быть слепым, чтобы не заметить, что в ней есть определенный шарм. Господи, да на свете полно мужчин, которые шкуру с себя сдерут ради женщины с такими глазами, как у твоей Бет! Не говоря уж о ее фигурке! Хотя надо признать, ее и не разглядишь под этими кошмарными тряпками!
- Перестань! - угрожающе прохрипел Джеймс.
- Она не любит тебя, Джим, - упрямо продолжала Мэгги, - и тебе придется с этим смириться. Она устала гнуть на тебя спину, разве ты не слышал? Хочешь, чтобы она осталась, - плати ей! Она молода и жаждет наслаждаться жизнью, а не довольствоваться теми крохами, что даешь ей ты.
- Прекрати, я сказал! - зарычал он, и кулаки его сжались. Но Мэгги все не унималась:
- Она не любит тебя! Ты ей не нужен! Ей нужна свобода, Джим. Неужели после всех этих лет рабства ты не можешь дать ей хотя бы этого?!
- Будь ты проклята, Мэгги! Все совсем не так! Она моя жена! Жена!
Она с презрением расхохоталась.
- Вернее, поденщица, ты это хочешь сказать? Вы заключили сделку, так? А теперь она хочет разорвать ее и получить свободу!
Он уже открыл было рот, чтобы возразить, но тут его остановил голос Элизабет:
- Ради всего святого! Что тут происходит?!
Джеймс поднял голову и увидел жену с двумя саквояжами в руках. У него на миг перехватило дух.
Бросив на обоих негодующий взгляд, Элизабет спустилась по лестнице.
- Вы вопите на весь дом, точно невоспитанные дети, - холодно сказала она. - Хорошо еще, что поблизости никто не живет!
Джеймс остановил ее на нижней ступеньке.
- Ты никуда не едешь, Бет.
Устало опустив саквояжи, Элизабет выпрямилась во весь рост.
- Ты был очень добр ко мне эти годы, Джеймс, и я всегда буду тебе благодарна. Если я могу чем-то отплатить тебе...
- Бет, умоляю! - Он сжал ее руки. - Ты же сама знаешь, что десятикратно воздала мне сторицей!
- ...тогда отпусти меня! - шепотом закончила она. Они смотрели друг другу в глаза. Во взгляде Джеймса мелькнула боль, но Элизабет знала, что это ненадолго. Мисс Вудсен наверняка развеет его тоску. Пусть бы он только дал ей уйти, а там... Пройдет немного времени, и он снова будет счастлив, а этого Элизабет жаждала больше всего на свете.
Между тем в глазах Элизабет Джеймс видел только холодную решимость. Он не знал, как с ней бороться. Когда-то он пообещал, что, став его женой, она никогда не пожалеет. Но вышло по-другому. И теперь, как сказала Мэгги, она хочет разорвать их сделку. После всех этих лет, прожитых вместе, после того, что им обоим пришлось пережить, после смерти единственного сына Элизабет уйдет из его жизни, холодная и невозмутимая, как всегда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110