Кстати, об одной из них я хочу с тобой поговорить. Разрешишь присесть?Он опустился в кресло и вытянулся во всю длину; смуглый человек уселся на другое, устремив чёрные мигающие глаза на сэра Лоренса, который инстинктивно насторожился.– Когда Юл был в аравийской пустыне, – продолжал Джек Масхем, – бедуины рассказали ему о смутных слухах насчёт одного англичанина, которого арабы якобы поймали и вынудили перейти в мусульманство. Юл поскандалил с ними, заявив, что никто из англичан не способен на такое. Но когда он вернулся в Египет и вылетел в Ливийскую пустыню, он встретил Другую шайку бедуинов, возвращавшихся с юга, и услышал от них ту же самую историю, только в более подробном изложении – они утверждали, что это случилось в Дарфуре, и назвали даже имя отступника – Дезерт. Когда же Юл попал в Хартум, он услышал, что весь город только и говорит о том, что молодой Дезерт принял ислам. Юл, естественно, сделал из всего этого логические выводы. Но, конечно, весь вопрос в том, как это произошло. Одно дело переменить веру по доброй воле, другое – отречься от прежней под пистолетом. Англичанин, совершающий подобный поступок, предаёт всех нас.Сэр Лоренс, который в продолжение речи своего кузена перепробовал все известные ему способы вставлять монокль, выронил его и сказал:– Дорогой Джек, неужели ты не понимаешь, что, если человек принял мусульманство в мусульманской стране, молва обязательно представит дело так, как будто его к этому принудили.Джек, извивавшийся на самом краю своего кресла, возразил:– Я сперва так и подумал, но последние сведения были чрезвычайно определёнными. Мне сообщили даже имя шейха, который заставил его отречься, и месяц, когда это случилось. Я выяснил также, что мистер Дезерт действительно вернулся из Дарфура вскоре по истечении упомянутого месяца. Возможно, ничего и не было. Но так или иначе, мне незачем объяснять вам, что такого рода история, если она своевременно не опровергнута, обрастает сплетнями и вредит не только этому человеку, но и нашему общему престижу. Мне кажется, наш долг – поставить мистера Дезерта в известность о слухах, которые распространяют о нём бедуины.– Кстати, он сейчас здесь, – мрачно бросил сэр Лоренс.– Знаю, – ответил Джек Масхем, – Я видел его на днях, и он член этого клуба.Беспредельное уныние волной захлестнуло сэра Лоренса. Вот они, последствия злосчастного решения Динни! Динни была дорога этому ироничному, независимому в суждениях и разборчивому в привязанностях человеку. Она поразительно украшала его давно установившееся представление о женщинах. Не будь он её дядей по браку, он мог бы даже влюбиться в неё, если бы снова стал молодым.Пауза продолжалась. Сэр Лоренс отчётливо сознавал, что оба его собеседника чувствуют себя крайне неловко, и, странное дело, их замешательство лишь усугубляло в его глазах серьёзность положения. Наконец он сказал:– Дезерт был шафером моего сына. Я должен поговорить с Майклом.Мистер Юл, надеюсь, воздержится пока от дальнейших шагов.– Непременно, – ответил К, л. – Хочу верить, что все это только сплетни. Мне нравятся его стихи.– А ты, Джек?– Моё дело сторона. Но я не примирюсь с мыслью, что англичанин способен на такой поступок, пока не буду убеждён в бесспорности этого факта так же, как в существовании собственного носа. Вот всё, что могу сказать. Юл, если мы хотим поспеть на ройстонский поезд, нам пора двигаться.Оставшись в одиночестве, сэр Лоренс не встал с кресла. Ответ ДжекаМасхема расстроил его ещё больше. Он доказывал, что, если наихудшие опасения подтвердятся, рассчитывать на снисходительность "настоящих саибов" не придётся. Наконец сэр Лоренс поднялся, взял с полки небольшой томик, снова сел и начал его перелистывать. Это были "Индийские стих"!" сэра Альфреда Лайела, а поэма, которую разыскивал баронет, называлась "Богословие перед казнью".Он прочёл её, поставил книгу на место и стоял, потирая подбородок. Вещь, конечно, написана лет сорок с лишним тому назад, но можно не сомневаться, что взгляды, выраженные в ней, ни на йоту не изменились. Существует ещё стихотворение Доила о капрале Восточно-Кентского полка, который, когда его привели к китайскому генералу и предложили под страхом смерти поцеловать землю у ног врага, ответил: "В нашем полку так не принято!" – и погиб. Что поделаешь! Такое поведение и сейчас – закон для людей, принадлежащих к определённой касте и чтящих традиции. Война подтвердила это на бесчисленных примерах. Неужели молодой Дезерт действительно изменил традициям? Невероятно! А вдруг он в самом деле трус, несмотря на свой образцовый послужной список? Или, может быть, бьющая из него ключом горечь довела его до полного цинизма и он попрал традицию только ради того, чтобы её попрать?Сэр Лоренс напряг все свои духовные способности и попробовал поставить себя перед аналогичным выбором. Но он был неверующим, и единственный вывод, который ему удалось сделать, сводился к следующему: "Мне бы страшно не хотелось, чтобы на меня оказали давление в таком вопросе". Понимая, что это заключение ни в коей мере не соответствует важности проблемы, он спустился в холл, закрылся в телефонной кабине и позвонил Майклу. Затем, опасаясь оставаться в клубе дольше: того и глядишь наскочишь на самого Дезерта, взял такси и отправился на Саутсквер.Майкл только что вернулся из палаты, столкнулся с отцом в холле, и сэр Лоренс изъявил желание уединиться с сыном в его кабинете, интуитивно чувствуя, что Флёр при всей её проницательности не подходит роль участницы совещания по столь щекотливому пункту. Он начал с того, что объявил о помолвке Динни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80