– Интересно, что скажет Стэк? – усмехнулся Уилфрид. – Спаниель – не слишком желанный гость на Корк-стрит.По лестнице пёс поднялся спокойно.– Приучен к дому, – растроганно констатировала Динни.В гостиной спаниель долго обнюхивал ковёр. Наконец установил, что ножки мебели не представляют для него интереса и что подобные ему здесь не проживают, и положил морду на диван, кося краем глаза по сторонам.– Хоп! – скомандовала Динни. Спаниель вскочил на диван.– Боже! Ну и запах! – ужаснулся Уилфрид.– Давай выкупаем его. Ступай напусти воды в ванну, а я тем временем его осмотрю.Динни придержала пса, который порывался вдогонку Уилфриду, и принялась перебирать ему шерсть. Она заметила несколько жёлтых блох, но других насекомых не обнаружила.– Плохо ты пахнешь, мой хороший! Спаниель повернул голову и лизнул девушке нос.– Ванна готова, Динни.– Я нашла только блох.– Если хочешь помогать, надевай халат, не то испортишь платье.Уилфрид встал к ней спиной. Динни сбросила платье и надела голубой купальный халат, смутно надеясь, что Уилфрид обернётся, и уважая его за то, что он этого не сделал. Она закатала рукава и встала рядом с ним. Когда спаниеля подняли над ванной, собака высунула длинный язык.– Его не стошнит?– Нет, собаки всегда так делают. Осторожно, Уилфрид, – они пугаются всплеска. Ну!Спаниель, опущенный в воду, побарахтался и встал на ноги, опустив голову и силясь устоять на скользкой поверхности.– Вот шампунь. Это всё-таки лучше, чем ничего. Я буду держать, а ты намыливай.Динни плеснула шампунем на чёрную, словно полированную спину, окатила псу водой бока и принялась его тереть. Эта первая домашняя работа, которую она делала сообща с Уилфридом, рождала в девушке чистую радость, она сближала её и с любимым и с его собакой. Наконец она выпрямилась.– Уф! Спина затекла. Отожми на нём, шерсть и спускай воду. Я его придержу.Уилфрид спустил воду. Спаниель, который вёл себя так, словно был не слишком огорчён расставанием с блохами, яростно отряхнулся, и обоим пришлось отскочить.– Не отпускай! – закричала Динни. – Его нужно вытереть тут же в ванне.– Понятно. Обхвати его за шею и держи.Закутанный в простыню, пёс с растерянным и несчастным видом потянулся к девушке мордой.– Потерпи, бедный мой, сейчас всё кончится и ты будешь хорошо пахнуть.Собака опять начала отряхиваться.Уилфрид размотал простыню.– Подержи его минутку, я притащу старое одеяло. Мы его завернём, пусть обсыхает.Динни осталась с собакой, которая пыталась выскочить из ванны и уже поставила передние лапы на край. Девушка придерживала их, наблюдая за тем, как из глаз животного исчезает накопившаяся в них тоска.– Вот так-то лучше! Они завернули притихшего пса в старое армейское одеяло и отнесли его на диван.– Как мы назовём его, Динни?– Давай перепробуем несколько кличек. Может быть, угадаем, как его зовут.Собака не откликнулась ни на одну.– Ладно, – сказала Динни. – Назовём его Фошем. Если бы не Фош, мы никогда бы не встретились. XVIII Настроение, возобладавшее в Кондафорде после возвращения генерала, было тревожным и тяжёлым. Динни обещала вернуться в субботу, но настала среда, а она всё ещё находилась в Лондоне. Даже её слова: "Формально мы не помолвлены", – никому не принесли облегчения, потому что генерал пояснил: "Это просто вежливая отговорка". Под нажимом леди Черрел, жаждавшей точного отчёта о том, что произошло между ним и Уилфридом, сэр Конуэй лаконично ответил:– Он почти всё время молчал. Вежлив, и, скажу честно, похоже, что не из трусливых. Отзывы о нём тоже прекрасные. Необъяснимый случай!– Ты читал его стихи, Кон?– Нет. Как их достать?– У Динни где-то есть. Страшно горькие… Сейчас многие так пишут. Я готова примириться с чем угодно, лишь бы Динни была счастлива.– Динни рассказывала, что у него в печати поэма, посвящённая этой истории. Парень, должно быть, тщеславен.– Все поэты такие.– Не знаю, кто может повлиять на Динни. Хьюберт говорит, что потерял с ней контакт. Начинать семейную жизнь, когда над головой нависла гроза!– Мне кажется, мы, живя здесь, в глуши, перестали понимать, что вызывает грозу, а что нет, – возразила леди Черрел.– В таких вопросах не может быть двух мнений, – по крайней мере, у людей, которые идут в счёт, – отрезал генерал.– А разве в наши дни такие ещё сохранились? Сэр Конуэй промолчал. Затем жёстко произнёс:– Аристократия осталась костяком Англии. Всё, что держит страну на плаву, – от неё. Пусть социалисты болтают что угодно, – тон у нас задают те, кто служит и хранит традиции.Леди Черрел, удивлённая такой длинной тирадой, подняла голову.– Допустим, – согласилась она. – Но что же всё-таки делать с Динни?Сэр Конуэй пожал плечами:– Ждать, пока не наступит кризис. Оставить её без гроша – устарелый приём, да о нём и вообще не может быть речи, – мы слишком любим Динни. Ты, конечно, поговори с ней, Лиз, если представится случай…У Хьюберта и Джин дискуссия по этому вопросу приняла несколько иной оборот.– Ей-богу. Джин, мне хочется, чтобы Динни вышла за твоего брата.– Ален уже переболел. Вчера я получила от него письмо. Он в Сингапуре. По всей видимости, там у него кто-то есть. Дай бог, чтобы незамужняя. На Востоке мало девушек.– Не думаю, чтобы он увлёкся замужней. Ален не из таких. Может быть, туземка? Говорят, среди малаек попадаются очень недурные.Джин скорчила гримаску:– Малайка после Динни! Затем помолчала и прибавила:– А что, если мне повидаться с этим мистером Дезертом? Уж я-то ему объясню, что о нём подумают, если он втянет Динни в эту грязную заваруху.– Смотри, с Динни надо быть начеку.– Если можно взять машину, я завтра съезжу посоветуюсь с Флёр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80