отец непременно зайдёт туда до возвращения в Кондафорд.В холле дома Монтов она заметила его старый котелок, который невозможно было спутать с другим, и предусмотрительно сняла шляпу, прежде чем подняться в гостиную. Генерал разговаривал с сестрой, и, когда Динни вошла, оба смолкли. Теперь все замолкали, когда она входила! Спокойно и открыто взглянув на родных, девушка села.Глаза генерала встретились с её глазами.– Я был у мистера Дезерта, Динни.– Знаю, дорогой. Он думает. В любом случае мы подождём, пока все не станет известно.Генерал неловко поднялся.– И, если тебе от этого станет легче, формально мы не помолвлены.Генерал слегка поклонился, и Динни повернулась к тётке, которая обмахивала раскрасневшееся лицо куском фиолетовой промокательной бумаги.Наступило молчание. Затем генерал спросил:– Когда ты едешь в Липпингхолл, Эм?– На будущей неделе, – ответила леди Монт. – А может быть, через две? Лоренс знает. Я показываю двух садовников на цветочной выставке в Челси. Босуэла и Джонсона, Динни.– Как! Они все ещё держатся за вас?– Крепче, чем раньше. Кон, вам нужно завести у себя анемии… Нет, не то слово. Ну, знаешь, такие яркие.– Анемоны, тётя.– Очаровательные цветы. Для них нужна глина.– В Кондафорде нет глины, – возразил генерал. – Тебе, Эм, следовало бы это знать.– В этом году азалии у нас – просто мечта, тётя Эм.Леди Монт положила промокашку:– Я говорила твоему отцу, Динни, чтобы тебя оставили в покое.Динни, искоса наблюдавшая за мрачным лицом генерала, обошла скользкую тему:– Тётя, знаете вы магазинчик на Бонд-стрит, где продают фигурки животных? Я купила там чудесную лисичку с лисенятами, чтобы папа перестал ненавидеть этих зверьков.– Ах, охота! – вздохнула леди Монт. – Они такие трогательные, когда высовываются из норы!– Даже папа не любит раскапывать их жилье и брать их прямо в земле. Правда, папа?– Н-нет, не люблю, – ответил генерал.– Они кусают детей до крови, – объявила леди Монт. – Я помню, как у тебя шла кровь. Кон.– Грязный и бесцельный способ. В наше время к нему прибегают только охотники старой школы, приверженцы арапника.– Кон выглядел тогда отвратительно, Динни.– У тебя не хватает выдержки для такого способа, папа. Тут нужны курносые, рыжие, веснушчатые мальчишки, способные убивать ради того, чтобы убивать.Генерал поднялся:– Мне пора обратно в клуб. Джин заедет туда за мной. Когда мы увидим тебя, Динни? Твоя мать…Он оборвал фразу.– Тётя Эм оставляет меня у себя до субботы.Генерал кивнул. Он принял поцелуи сестры и дочери с таким видом, как будто хотел сказать: "Да, но…"Динни посмотрела ему вслед из окна, и сердце у неё сжалось.– Твой отец! – раздался за спиной голос тётки. – Все это очень тягостно, Динни.– Я считаю, что с папиной стороны крайне любезно не напоминать о своих правах на меня.– Кон – чудный, – согласилась леди Мон. – Он сказал, что молодой человек был очень почтителен. Кто это ворчал: "Гр-гр"?– Старый еврей в "Дэвиде Копперфилде".– Вот, вот. Я чувствую себя точно так же.Динни оторвалась от окна:– Тётя! А я чувствую, что стала совсем другой, чем две недели назад. Тогда у меня не было никаких желаний; сейчас я – одно сплошное желание, и мне совершенно безразлично, пристойно я себя веду или нет. И не уверяйте, что это пройдёт.Леди Монт потрепала племянницу по руке.– "Почитай отца своего и матерь свою", – напомнила она. – Но ведь есть ещё: "Оставь все и следуй за мной". Никогда не – знаешь, какой заповедью руководствоваться.– Нет, я знаю, – сказала Динни. – Как вы думаете, на что я сейчас надеюсь? На то, что завтра всё раскроется. Если это произойдёт, мы можем немедленно пожениться.– Выпьем чаю, Динни. Блор, чаю! Индийского и покрепче. XVI На другой день Динни привела своего возлюбленного к дверям музея, где служил Эдриен, и там рассталась с ним. Оглянувшись, она увидела, что Уилфрид, высокий, перехваченный в талии поясом, снял шляпу и дрожит. Но он улыбнулся девушке, и его взгляд согрел её даже на расстоянии.Эдриен, предупреждённый заблаговременно, принял молодого человека с "нездоровым", как он сформулировал про себя, любопытством и тут же мысленно сопоставил его с Динни. Удивительно несхожая между собой пара! Однако его чутье, обострённое, вероятно, длительным изучением скелетов, сразу же подсказало ему, что сточки зрения физической племянница выбрала правильно. Этот человек имел право стоять рядом с ней. Его мужественная грация и мускулистая элегантность была под стать её стильной хрупкости. А смуглое усталое и напоенное горечью лицо озарялось такими глазами, заглянув в которые даже Эдриен, воспитанник закрытой школы, не выносивший кинозвёзд мужского рода, признал, что они обладают притягательной силой для представительниц слабого пола. Разговор зашёл о костях, и это растопило первый лёд; когда же началась дискуссия о принадлежности к хеттской расе одного не слишком хорошо сохранившегося скелета, отношения стали почти сердечными. Люди и страны, с которыми они оба познакомились в несколько необычных условиях, явились следующим стимулом для упрочения взаимной симпатии. Но лишь взявшись за шляпу, Уилфрид наконец неожиданно спросил:– Мистер Черрел, а как поступили бы вы? Эдриен поднял голову и молча окинул собеседника взглядом прищуренных глаз.– Я плохой советчик, но за Динни стоит держаться.– Да.Эдриен наклонился и запер дверь кабинета:– Сегодня утром, принимая ванну, я наблюдал за одиноким муравьём, который пытался отыскать дорогу и разобраться, куда он попал. Со стыдом признаюсь, что стряхнул на него пепел из трубки, – мне захотелось выяснить, что он будет делать. Провидение тоже постоянно осыпает нас пеплом и смотрит, каков результат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80