– Ты – ближайший друг Дезерта, так ведь?– Был. А кто я ему теперь – не знаю.– Он ещё в городе?– Да. У него, кажется, был приступ малярии.– Динни встречалась с ним?– Нет, сэр.Генерал снова заколебался, стиснул руками трость и, казалось, благодаря этому снова обрёл решительность.– Знаешь, мы, её мать и я, хотим ей только добра. Мы хотим, чтобы она была счастлива. Остальное для нас неважно. А что ты думаешь?– По-моему, что бы мы ни думали – все неважно.Генерал нахмурился:– Как это понимать?– Решать не нам, а им вдвоём.– Я слышал, он уезжает?– Он сказал так моему отцу, но не уехал. Его издатель только что сообщил мне, что сегодня утром он ещё был у себя.– Как Динни?– В очень тяжёлом настроении. Но держится.– Он должен что-то предпринять.– Что, сэр?– Это нечестно по отношению к Динни. Он обязан либо жениться на ней, либо немедленно уехать.– А легко ли было вам, сэр, принять решение на его месте?– Вероятно, нет.Майкл беспокойно заходил по кабинету:– Я считаю, что эта история куда сложнее любого вопроса, на который можно ответить «да» или "нет". Всё упирается в раненую гордость, а когда она затронута, остальные чувства тоже приходят вразброд. Вы не можете не понимать этого, сэр. Вы же наблюдали аналогичные случаи, когда людей предавали военному суду.Слова Майкла, казалось, поразили генерала, как откровение. Он смотрел на племянника и молчал.– Уилфрида также судят военным судом, – продолжал Майкл, – но здесь не краткая и беспощадная процедура, к которой сводится настоящий военный суд, а затяжное безнадёжное дело, и конца ему я не вижу.– Понимаю, – спокойно согласился генерал. – Но он не имел права впутывать в него Динни.Майкл улыбнулся:– Разве любовь думает о правах?– Точка зрения у тебя во всяком случае современная.– Если верить преданиям, скорее древняя.Генерал отошёл к окну и стоял, поглядывая на площадь.– Я не хочу встречаться с Динни, – сказал он не оборачиваясь. – Это растревожит её. Моя жена того же мнения. Кроме того, мы бессильны ей помочь.Слова дяди, в которых не было даже намёка на беспокойство о самом себе, растрогали Майкла.– Думаю, что так или иначе всё это скоро кончится, – отозвался он. А лучшего как им, так и всем нам желать не приходится.Генерал обернулся:– Будем надеяться. Прошу тебя, держи нас в курсе и не позволяй Динни ничего предпринимать, прежде чем она не поставит нас в известность. Сидеть в Кондафорде и ждать – тяжело. Не стану больше тебя задерживать. Благодарю, ты мне помог. До свиданья, Майкл.Он схватил руку племянника, крепко пожал её и вышел.Майкл подумал: "Вечная неизвестность! Что может быть хуже? Бедный старик!" XXXIII Компсон Грайс был человек не злой и питал некоторое расположение к Майклу. Поэтому, отправляясь завтракать, он помнил о своём обещании. Веруя в еду, как разрешительницу всяких трудностей, он, будь это обычный случай, просто послал бы приглашение к завтраку и получил нужные сведения за второй и третьей рюмкой хорошего старого бренди. Но Уилфрида он побаивался. Поэтому, заказав простую sole meuniere Камбала (франц.).

и полбутылки шабли, он решил ему написать. Он сочинил письмо в маленькой отделанной зелёными панелями библиотеке клуба, сидя за чашкой кофе и покуривая сигару. "Клуб "Всякая всячина".Пятница.Дорогой Дезерт,Ввиду необычайного успеха "Барса", на которого и в дальнейшем, видимо, будет большой спрос, я должен точно знать, как мне выписывать Вам чеки на авторский гонорар. Окажите мне любезность и сообщите, едете ли Вы обратно на Восток, и если едете, то когда? Одновременно укажите и адрес, куда я могу, не опасаясь что-нибудь перепутать, направлять переводы. Возможно, Вы пожелаете, чтобы я просто вносил гонорары под расписку в Ваш банк – какой, для меня безразлично. До сих пор наши денежные расчёты выражались в скромных цифрах, но «Барс» несомненно окажет – фактически уже оказал – влияние на продажу двух Ваших предшествующих сборников. Поэтому желательно, чтобы я был осведомлён о Вашем местопребывании. Долго ли Вы ещё пробудете в Лондоне? Если у Вас появится желание заглянуть ко мне, я всегда счастлив видеть Вас.С сердечными поздравлениями и наилучшими пожеланиями искренне Ваш Компсон Грайс".
Он адресовал это написанное изящным прямым почерком письмо на Корк-стрит и тут же отправил его с клубным рассыльным. Остальную часть перерыва в работе он посвятил восхвалению своего франко-канадского издания, затем нанял такси и поехал обратно в Ковент-гарден. В приёмной его встретил клерк:– Мистер Дезерт ожидает вас в кабинете, сэр.– Прекрасно! – ответил Компсон Грайс, подавив лёгкую дрожь и подумав: "Быстро сработано!"Уилфрид стоял у окна, откуда в ракурсе был виден Ковент-гарден. Когда он обернулся, его потемневшее, измученное лицо и горький взгляд потрясли Компсона Грайса. Здороваться с ним тоже было не очень приятно, – сухая рука прямо-таки пылала.– Вы получили моё письмо? – осведомился издатель.– Да, благодарю. Вот адрес моего банка. Лучше всего вносите туда чеки под расписку.– Вы не слишком хорошо выглядите. Опять уезжаете?– Вероятно. Ну, до свидания, Грайс. Благодарю за всё, что вы сделали.– Ужасно сожалею, что эта история так отразилась на вас, – с неподдельным чувством ответил Компсон Грайс.Уилфрид пожал плечами и направился к выходу.Когда он ушёл, издатель постоял, комкая в руках записку с адресом банка. Потом неожиданно громко выпалил: "Не нравится мне его вид. Решительно не нравится!" – и снял телефонную трубку…Уилфрид повернул на север, – ему предстоял ещё один визит. Он пришёл в музей как раз в тот момент, когда Эдриен взялся за свой дуврский чай и булочку с изюмом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80