– Да.Динни с удивлением увидела, как помрачнело лицо молодого человека.– Что ж, – сказал Масхем, – он был хороший вояка. Таких мало. Но я-то пришёл взглянуть на коня.– Это, конечно, весьма существенная деталь, – вполголоса вставила Динни.Высокий мужчина подарил её скептической улыбкой:– За одно мы во всяком случае должны быть благодарны Фошу: он не бросил нас в трудную минуту.Дезерт неожиданно в упор взглянул на собеседника:– У вас есть особые причины сделать подобное замечание? Масхем пожал плечами, приподнял шляпу, поклонился Динни и ушёл, небрежно покачиваясь.Наступило глубокое, как омут, молчание.– Вам в какую сторону? – спросила наконец Динни.– В ту, куда пойдёте вы.– Чувствительно признательна, сэр. Удовлетворит ли вас такой ориентир, как моя тётка, проживающая на Маунт-стрит?– Вполне.– Вы должны её помнить. Это мать Майкла. Она – чудная. Самый законченный образец непоследовательности: говорит так, будто прыгает с камушка на камушек, и вам тоже приходится прыгать, чтобы поспеть за ней.Они пересекли улицу и по Гросвенор-плейс направились к Букингемскому дворцу.– Простите меня за смелую попытку завязать разговор, но вы, наверное, находите в Англии большие перемены всякий раз, как возвращаетесь?– Порядочные.– Разве вы "не любите родимую страну", как принято выражаться?– Она внушает мне отвращение.– А вы случайно не из тех, кто хочет казаться хуже, чем есть на самом деле?– Абсурд. Спросите Майкла.– Майкл ни про кого не скажет плохо.– Майкл – как ангелы: он живёт за пределами реальности.– Нет, – возразила Динни. – Майкл – типичный англичанин и большой реалист.– Это его счастье и его беда.– Зачем вы поносите Англию? Старо.– Я поношу её только при англичанах.– Уже лучше. А зачем вы её поносите при мне?Дезерт рассмеялся.– Затем, что вы такая, какой мне хотелось бы видеть Англию.– Сильной и справедливой, без самодовольства и спеси?– Больше всего меня раздражает наша вера в то, что Англия до сих пор выше всех.– Разве это не так?– Так, – согласился озадаченный Дезерт. – Но у неё нет оснований так считать.Динни подумала:– Брат Уилфрид, упрям ты и спорщик большой, – Сказала девица ему. Зачем вверх ногами и вниз головойТы ходишь – убей, не пойму.Вслух же сказала:– Если Англия все ещё выше всех, а мы верим в это, хотя и не имеем для этого оснований, значит, у нас, по крайней мере, есть интуиция. Вы, например, интуитивно невзлюбили мистера Масхема.Затем взглянула на него и сообразила: "Я ляпнула лишнее".– С чего вы взяли? Обычный твердолобый англичанин, помешанный на охоте и скачках. Просто мне такие до смерти надоели."Нет, здесь что-то другое!" – решила Динни, все ещё глядя на него. Какое необычное и несчастное лицо: на нём отражён глубокий внутренний разлад, словно добрый и злой ангелы непрерывно борются за эту душу. Но его глаза по-прежнему её волнуют – как в то давнее время, когда она, шестнадцатилетняя девочка с косами, стояла подле него на свадьбе Флёр.– Вам серьёзно нравится скитаться по Востоку?– На мне проклятие Исава."Когда-нибудь он мне расскажет – почему. Только я, наверно, больше его не увижу", – подумала Динни, и холодок пробежал у неё по спине.– Интересно, знаете ли вы моего дядю Эдриена? Он был на Востоке во время войны. Сейчас служит в музее – ведает костями. А с Дианой Ферз знакомы? Он женился на ней в прошлом году.– Я не знаю никого, о ком стоило бы говорить.– Значит, у нас одна точка соприкосновения – Майкл.– Не верю в то, что посторонние могут служить точкой соприкосновения. Где вы живёте, мисс Черрел?Динни улыбнулась:– По-видимому, мне пора дать краткую биографическую справку. Моя семья с незапамятных времён осела в Кондафорде, Оксфордшир. Мой отец генерал в отставке, я – старшая из двух его дочерей, брат у меня один. Он военный, состоит в браке и скоро приедет в отпуск из Судана.– Вот как! – произнёс Дезерт, и лицо его снопа помрачнело.– Мне двадцать шесть, я не замужем, детей у меня пока нет. Моя слабость – устройство чужих дел. Откуда она у меня, не знаю. Приезжая в Лондон, я останавливаюсь у леди Монт на Маунт-стрит. Хотя я получила скромное воспитание, наклонности у меня разорительные, а средств для удовлетворения их нет. Думаю, что умею понимать шутки. Теперь ваш черёд.Дезерт улыбнулся и покачал головой.– Рассказать за вас? – предложила Динни. – Вы – второй сын лорда Маллиена; вам осточертела война; вы пишете стихи, склонны к кочевому образу жизни и сами себе враг. Последнее свойство ценно лишь своей новизной. Вот мы и на Маунт-стрит. Не зайдёте ли повидаться с тётей Эм?– Благодарю вас, не стоит. Что вы делаете завтра? Давайте позавтракаем вместе, а потом пойдём на дневной спектакль.– Хорошо. Где?– В половине второго у Дюмурье.Они обменялись рукопожатием и расстались. Входя в дом тётки, Динни дрожала всем телом. Странное ощущение! Она остановилась у дверей гостиной и улыбнулась. II Шум, доносившийся из-за дверей, стёр улыбку с её губ. "Боже правый! Я совсем забыла, что сегодня у тётя Эм «приём» по случаю дня рождения".Рояль, игравший в гостиной, умолк; беготня, толчея, скрип передвигаемых стульев, несколько возгласов, тишина, – и музыка зазвучала снова."Играют в "кто лишний", – догадалась Динни и тихо открыла дверь. Диана Ферз сидела за роялем. Восемь ребятишек в ярких бумажных колпаках и один взрослый держались за восемь стульев, составленных попарно спинками друг к другу. Семеро уже вскочили, двое ещё сидели – разом на одном стуле. Динни увидела слева направо: Роналда Ферза; маленького китайчонка; Энн, младшую дочь тёти Эдисон; Тони, младшего сына Хилери; Селию и Динго – детей Селии Мористон, старшей сестры Майкла;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80