Давайте посидим.Он сел и выпустил из рук поводок. Собака подошла к Динни и положила морду ей на колени. Динни прочла записку.– Мистер Дезерт пишет, что я могу взять. Фоша.Стэк уставился на свои ботинки:– Его уже нет, мисс. Он уехал утренним поездом через Париж наМарсель.Девушка увидела капли влаги в складках щёк Стэка. Он громко засопел и сердито провёл рукой по лицу:– Я прожил с ним четырнадцать лет, мисс. Такое даром не проходит.Он сказал, что не вернётся.– Куда он уехал?– В Сиам.– Дальняя дорога! – улыбнулась Динни. – Главное – чтобы он снова был счастлив.– Вот именно, мисс. Может, вам интересно послушать, как кормить собаку? В девять утра давайте ей галету, между шестью и семью вечера – овсяную похлёбку с кусочком говядины или баранины. Больше ничего не надо… Фош – хороший, спокойный пёс. Дома ведёт себя как настоящий джентльмен. Если захотите, он может спать у вас в комнате.– Вы остаётесь на прежнем месте, Стэк?– Да, мисс. Квартира-то ведь их светлости. Я всегда говорил вам, мисс, что мистер Дезерт – человек стремительный, но в этот раз он, по-моему, долго думал. Не было ему в Англии счастья.– Я тоже уверена, что он всё хорошо обдумал. Могу я быть чем-нибудь вам полезна, Стэк?Слуга покачал головой, глаза его остановились на лице девушки, и она поняла, что он хочет, но не решается высказать ей своё сочувствие.Девушка встала:– Я, пожалуй, пойду прогуляюсь с Фошем. Пусть привыкает ко мне.– Правильно, мисс. Я всегда держу его на поводке, спускаю только в парках. Если понадобится что-нибудь спросить насчёт него, номер телефона у вас есть.Динни протянула руку:– Ну, до свиданья, Стэк. Желаю вам всего наилучшего.– Того же и вам, мисс.В глазах слуги светилось нечто большее, чем понятливость; рукопожатие его было судорожно крепким. Пока он не ушёл и дверь не закрылась, Динни продолжала улыбаться; затем опустилась на кушетку и закрыла глаза руками. Собака, проводившая Стэка до дверей, поскулила и вернулась к девушке. Та открыла глаза, взяла лежавшую у неё на коленях записку Уилфрида и порвала её.– Ну, Фош, что будем делать? Пойдём погуляем? – предложила Динни.Хвост завилял. Собака опять тихонько заскулила.– Тогда пошли, милый.Динни чувствовала, что держится она твёрдо, но какая-то пружинка внутри лопнула. Ведя собаку на поводке, она направилась к вокзалу Виктория и остановилась возле памятника. Здесь все по-старому, только листва вокруг него стала гуще. Человек и лошадь – далёкие, отрешённые, сдержанные! Искусно сделано! Девушка долго стояла перед группой, подняв вверх исхудалое, осунувшееся лицо с сухими глазами, а пёс терпеливо сидел рядом с ней.Потом Динни вздрогнула, повернулась и быстро повела его к парку. Погуляла там немного, отправилась на Маунт-стрит и осведомилась, дома ли сэр Лоренс. Он сидел у себя в кабинете.– Какая симпатичная собака, дорогая! Твоя? – спросил он.– Да. Дядя Лоренс, можно вас попросить об одной вещи?– Разумеется.– Уилфрид уехал. С утренним поездом. Он не вернётся. Будьте так, добры, предупредите моих, и Майкла, и тётю Эм, и Эдриена, что я не желаю больше разговоров об этом.Сэр Лоренс наклонил голову, взял руку племянницы и поднёс к губам.– Я хотел тебе кое-что показать, Динни.Баронет взял со стола небольшую статуэтку Вольтера:– Я купил её по случаю позавчера. До, чего восхитительный старый циник! Француз в роли циника куда приятней всех остальных. Почему – загадка, хотя и ясно, что цинизм терпим лишь в комбинации с изяществом и остроумием. Без них он просто невоспитанность. Циник англичанин – это человек, который всем недоволен. Циник немец – нечто вроде вепря. Циник скандинав – чума. Американец циником не бывает, – он слишком суетлив. У русского чересчур непостоянный для циника склад ума. По-моему, подлинный циник возможен, помимо Франции, также в Австрии и в Северном Китае. Видимо, тут всё зависит от географической широты.Динни улыбнулась:– Кланяйтесь, пожалуйста, тёте Эм. Я сегодня еду домой.– Благослови тебя бог, дорогая. Приезжай сюда или в Липпингхолл, когда захочешь; мы любим, когда ты у нас, – ответил сэр Лоренс и поцеловал племянницу в лоб.Когда она ушла, он сначала позвонил по телефону, потом разыскал жену:– Эм, только что заходила бедняжка Динни. Она похожа на улыбающийся призрак. Всё кончено. Дезерт уехал сегодня утром. Она не желает больше об этом говорить. Запомнила, Эм?Леди Монт, которая ставила цветы в китайский кувшин, выронила их и обернулась:– О боже мой! Поцелуй меня, Лоренс.С минуту они постояли обнявшись. Бедная Эм! Сердце у неё мягкое, как масло! Леди Монт, уткнувшись в плечо мужа, сказала:– У тебя воротник весь в волосах. Вечно ты причёсываешься после того, как наденешь пиджак! Повернись, я сниму.Сэр Лоренс повернулся.– Я позвонил Майклу, Эдриену и в Кондафорд. Запомни, Эм, всё должно выглядеть так, как будто ничего не было!– Конечно, запомню. Зачем она приходила?Сэр Лоренс пожал плечами.– У неё новая собака – чёрный спаниель.– Спаниели очень преданные, но быстро жиреют. Да! Что тебе ответили по телефону?– Только "О!", «Понимаю» и "Разумеется".– Лоренс, мне хочется плакать. Возвращайся поскорее и поведи меня куда-нибудь.Сэр Лоренс потрепал жену по плечу и быстро вышел. Он тоже был в несколько необычном состоянии. Возвратись в кабинет, он сел и задумался. Бегство Дезерта – единственное реальное решение вопроса. Он понимал Уилфрида яснее и глубже, чем все остальные, кого затронули события. Видимо, в этом парне действительно есть крупица чистого золота, которую он, повинуясь своей натуре, изо всех сил пытается скрыть. Но связать с ним жизнь?.. Ни за что на свете! Он трус? Конечно, нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80