Он открыл заседание следующими словами:– Каждый из вас получил по экземпляру поэмы Дезерта «Барс» и по номеру "Дейли фейз" за прошлую неделю. Дело не вызывает сомнений. Дезерт публично признался, что отрёкся от своей религии под пистолетом, и я заявляю, что он не вправе оставаться членом нашего клуба. Последний был основан в честь великого путешественника, который не отступил бы даже перед силами ада. Нам не нужны люди, презирающие английские традиции и открыто хвастающиеся этим.Наступило краткое молчание, после чего пятый из членов правления, присутствовавших на прошлом заседании, возразил:– А поэма всё-таки чертовски хороша! Известный королевский адвокат, который когда-то совершил поездку в Турцию, прибавил:– Не следует ли пригласить его на заседание?– Зачем? – спросил Джек Масхем. – Он не скажет больше, чем сказано в поэме и письме его издателя.Четвёртый из членов правления, присутствовавших на прошлом заседании, объявил:– Я не собираюсь обращать внимание на "Дейли фейз".– Не наша вина, что он выбрал именно эту газетёнку, – отпарировал Джек Масхем.– Вмешиваться в вопросы совести – всегда противно, – продолжал четвёртый член правления. – Многие ли из нас решатся утверждать, что не поступили бы так же на его месте?Послышался звук, напоминающий шарканье ног, и сморщенный знаток раннецейлокской цивилизации прохрипел:– По-моему, Дезерт заслуживает нагоняя не за отступничество, а за шум, поднятый им вокруг этого. Приличия ради он обязан был молчать, а не рекламировать свою книгу! Она выходит уже третьим изданием, её все читают. Делать из подобной истории деньги – это переходит всякие границы.– Вряд ли он думал о деньгах, – возразил четвёртый член. – Спрос на книгу – следствие сенсации.– Он мог изъять книгу из продажи.– Смотря какой договор. Кроме того, такое решение могло быть истолковано, как бегство от бури, которую он сам же поднял. По существу, открыто во всём признаться – очень порядочно с его стороны.– Театральный жест! – бросил королевский адвокат.– Будь это военный клуб, там не стали бы миндальничать, – заявил Джек Масхем.Один из присутствующих, автор книги "Второе открытие Мексики", сухо отпарировал:– Наш клуб не военный.– Не знаю, можно ли мерить поэтов той же меркой, что и обычных людей, – задумчиво произнёс пятый член.– В вопросах житейских – безусловно, – ответил знаток цейлонской цивилизации.Человечек, сидевший в конце стола, напротив председателя, поёжился, как от сквозняка, и прошипел:– Ах, эта "Д-дейли ф-фейз"!– Об этой истории говорит весь Лондон, – заметил королевский адвокат.– Мои дети смеются над ней, – вмешался человек, до сих пор молчавший. – Они заявляют: "Кому какое дело до его поступка!" – рассуждают о лицемерии, издеваются над поэмой Лайела и считают, что империи будет только полезно, если с неё пособьют спесь.– Именно так! – поддержал его Джек Масхем. – Вот их современный жаргон! Все нормы летят за борт. А мы будем терпеть?– Знаком ли кто-нибудь из присутствующих с молодым Дезертом? – осведомился пятый член.– Я. Но знакомство шапочное, – отозвался Джек Масхем.Больше никто в знакомстве не сознался.Очень смуглый человек с глубокими живыми глазами неожиданно воскликнул:– Только бы это не дошло до Афганистана! Я через месяц еду туда.– Почему вас это беспокоит? – спросил четвёртый член.– Просто потому, что это усугубит презрение, с которым там и без того ко мне отнесутся.Последнее замечание, исходившее от известного путешественника, произвело большее впечатление, чем все ранее сказанное. Два члена правления, которые, равно как и председатель, ещё не брали слова, одновременно выпалили:– Верно!– Я не привык осуждать человека, не выслушав его, – заметил королевский адвокат.– Ваше мнение, Бентуорт? – осведомился у председателя четвёртый член.Помещик, куривший трубку, вынул её изо рта:– Хочет ещё кто-нибудь высказаться?– Да, – откликнулся автор "Второго открытия Мексики". – Ему нужно вынести порицание за то, что он опубликовал эту поэму.– Нельзя, – проворчал Джек Масхем. – В этой истории всё связано друг с другом. Вопрос ясен: достоин он быть членом нашего клуба или нет? Прошу председателя поставить вопрос на голосование.Но Помещик по-прежнему посасывал трубку. Опыт руководства многими и различными комитетами подсказывал ему, что время голосовать ещё не наступило. Пусть сначала люди выговорятся. Споры, конечно, ни к чему не приведут, но зато убедят всех, что вопрос обсуждён должным образом.Джек Масхем сидел молча. Его длинное лицо было бесстрастно, длинные ноги вытянуты. Дискуссия продолжалась.– Ну, что же решим? – спросил наконец член правления, вторично открывший Мексику.Помещик выколотил трубку и сказал:– Я полагаю, следует попросить мистера Дезерта изложить нам причины, побудившие его опубликовать поэму.– Слушайте! Слушайте! – возгласил королевский адвокат.– Верно! – поддержали два члена правления, уже сделавшие тот же вывод несколько раньше.– Согласен! – одобрил знаток Цейлона.– Кто против? – осведомился Помещик.– Считаю нецелесообразным, – бросил Джек Масхем. – Он струсил и сознался в этом.Поскольку других возражений не оказалось. Помещик продолжал:– Секретарь предложит ему явиться и дать объяснения. Повестка дня исчерпана, джентльмены.Хотя всем было ясно, что дело ещё остаётся sub judice Нерешённым (буквально "перед судьёй") (лат.).

, три члена правления, включая самого Джека Масхема, в тот же день подробно информировали сэра Лоренса, а он к обеду доставил эти сведения на Саут-сквер.После опубликования поэмы и письма Компсона Грайса Майкл и Флёр, осаждаемые настоятельными расспросами всех своих знакомых, только и делали, что говорили о Дезерте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80