– Я знаю поляну, где растет вербена, только это далеко отсюда.
Я представления не имею, о чем он говорит, и сообщаю ему об этом.
– Чтобы снять гейс, – объясняет Тоби. – Синие цветы и ароматные листья вербены отгоняют колдовство.
– Надо же… – говорю я.
Я уже слишком долго просидела на месте и готова взорваться. Мне трудно сосредоточиться на разговоре, каким бы важным он ни был. Ну снимают те синие цветочки заклятие. У нас-то их нет, а зов в моей голове не даст мне свернуть с пути. И я добавляю:
– Мне надо двигаться.
Я даже не смотрю, готов ли Тоби. Хватаюсь за ближайшую лиану и свешиваю ноги с ветки, на которой мы сидели, нащупывая новую опору.
В конце концов мы спускаемся на землю, и башни леса-собора высятся над нами. Тоби в изнеможении приваливается к стволу. Я не могу позволить себе такой роскоши. Медленно поворачиваюсь по кругу. Сильнее всего тянет на юг. Стоит мне повернуться в ту сторону, и кажется, кто-то запустил мне во внутренности гигантский рыболовный крючок и наматывает леску на катушку.
Я начинаю переставлять ноги. За спиной слышится вздох Тоби, а потом его усталое шарканье. Я понимаю, каково ему. У самой мышцы на руках и плечах прямо горят и ноги подгибаются. Но остановиться невозможно. Гейс внушает мне желание пуститься бегом, но я заставляю себя держаться разумного шага. Откуда мне знать, далеко ли идти: может быть, многие мили, и не хотелось бы, чтобы ноги отказали на полпути.
Я читала в сказках о людях, которые плясали, окруженные эльфами, пока не падали замертво, и теперь представляю, что они чувствовали. На какое-то время можно совладать с зовом, но рано или поздно снова начнешь двигаться. Он не отпускает, не дает перевести дух. Двигайся, пока не откажет сердце или не подогнутся ноги, не кончатся силы. И даже тогда, лежа на земле, будешь дергаться и корчиться в стремлении двигаться дальше.
Сколько мы проходим – не знаю. Но наконец деревья-башни расступаются, сменяются небольшими – небольшими по сравнению с исполинами Большого леса, конечно. По обычным меркам те, что окружают нас сейчас, считались бы огромными. Кроме того, здесь появляются кусты и подлесок и воздух влажный, глушит шаги. Земля устлана отсыревшей палой листвой, и слышны только шелест веток, которые сгибаются, пропуская нас, хруст сучков под ногами да еще наше неровное хриплое дыхание.
Я уже смирилась с мыслью, что разделю судьбу зачарованных эльфами плясунов, когда мы выходим на гребень небольшого холма, обрывающегося крутым откосом в каменистую расселину, – и гейс отпускает меня. Нет, я его еще чувствую, но теперь он не принуждает, а только тихонько уговаривает, и вполне можно на время забыть об этих уговорах. Я поспешно валюсь наземь – не только от усталости, но для того, чтобы не попасться на глаза людям внизу. Тоби падает рядом со мной, отстав лишь на мгновение.
Я перекатываюсь на спину и откидываю голову на мягкую листву, разбрасываю руки. Кажется, никогда я не чувствовала себя такой разбитой. О тех, кого успела заметить в расселине, думать не хочется.
– Отпустило, – говорю я Тоби. – Теперь можно остановиться.
– Вот и хорошо.
Мы переговариваемся так тихо, что в двух шагах ничего не услышишь.
– Смотря по тому, что называть хорошим…
Поразмыслив, Тоби приподнимается на локте и заглядывает вниз. Долго изучает увиденное, потом снова ложится, обернув ко мне лицо.
– Это они наслали на тебя гейс? – спрашивает.
Я киваю. Хотя и не знаю, сознательно ли они это сделали.
Теперь Тоби изучает меня.
– Ты их знаешь?
– Двоих из троицы. Черноволосых.
– Прямо твои сестры, – говорит он. – Та, что спит, старше, а другая попышнее, но фамильное сходство…
– Та, что спит, не старше меня, – говорю я. – Просто так кажется, потому что такой… – я провожу рукой по лицу, – вижу себя и выгляжу здесь. Молодой. Здоровой.
Он ошарашенно моргает.
– Она – это я. В мире, откуда я пришла. Я называю ее Сломанной Девочкой. – Вкратце я описываю ему свою историю. – Вторая – моя сестра. Я много лет с ней не виделась, но, кажется, она за это время научилась превращаться в волчицу. Приобрела способность накладывать это заклятие, про которое ты говорил. Нашла способ переходить из мира в мир. Ну, и еще она меня довольно пылко ненавидит.
Я говорю легко, но не могу скрыть боли в глазах и голосе.
– А третья? – спрашивает Тоби.
Третья мне незнакома, но Лу раскопал достаточно, чтобы можно было догадаться. На вид она – настоящая шлюха: тело втиснуто в розовые штанишки, блузка расстегнута, открывая лифчик, волосы пышной копной. Выбиваются из стиля только спортивные тапочки, но и они тоже розовые.
– Думаю, ее зовут Рози Миллер, – говорю я.
– Она похожа на…
– … «белую шваль».
Опять озадаченный взгляд.
– Дешевка, – поясняю я. – Будто ждет, что ты спросишь: «Сколько возьмешь?» – прежде чем перейти к делу.
Я сама удивляюсь, слыша горечь в своем голосе. Я ведь даже не знаю эту женщину. Хорошо, что Тоби не обращает на нее особого внимания.
– Тогда понятно, почему ты выглядишь как Эдар, – говорит он.
Теперь я, в свою очередь, озадаченно смотрю на небо.
Он взглядом указывает за гребень:
– Твое сонное «я» и «я» бодрствующее не должны находиться в одном мире. Вместе они производят сумятицу, которая, если с ней не покончить, вызовет еще более глубокий и опасный разлад. Этот гейс – зов, который ты ощущала и, должно быть, сейчас ощущаешь…
– Гораздо слабее.
– Это твое другое «я» зовет к себе спящее «я». Ты должна стать единой, а не разделенной надвое.
– И как нам объединиться?
– Достаточно прикоснуться друг к другу, и вы сольетесь.
– И какой я стану?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165