– Пока я не в настроении ни с кем общаться, – отзываюсь я, – но буду иметь в виду.
Ей не хочется меня отпускать, но обе мы понимаем, что оставаться мне нельзя. Что-то теснит мне грудь, сама не знаю что, какое-то беспокойство.
– А ты как? – вдруг вырывается у меня. Я чуть не спросила: «Как же ты сможешь жить?» – но вовремя прикусываю язык и спрашиваю: – Как думаешь дальше?
– Постараюсь выздороветь, – говорит она. – Ничего другого не остается.
Слабая улыбка трогает ее губы, поднимается к глазам, и все ее лицо меняется. Теперь я вижу, чем она притягивает людей. Отчего-то сразу хочется с ней познакомиться, подружиться.
– И еще ведь есть один парень, который на меня засматривается, – добавляет она. – Медбрат из больницы. Правда, не понимаю, что он во мне нашел. Остается только надеяться, что он не окажется маньяком-убийцей.
– Он тебе нравится?
Она кивает:
– Только вот слишком хорош, чтоб оказаться настоящим.
– Ну так дай ему шанс, – советую я. – Что тебе терять?
Я вспоминаю Гектора, и в груди шевелится старая боль.
Сестра смеется, но в ее смехе меньше веселья, чем было минуту назад в улыбке.
– Наверное, ты права, – говорит она, – в моем положении терять уже нечего.
– Я не то хотела сказать.
– Я понимаю.
– Ты думаешь… надеешься, что еще… встанешь на ноги? – спрашиваю я.
– Я не сдаюсь, – отзывается она. – Никогда.
И я понимаю, она думает не только о своем искалеченном теле. Еще и о нас с ней.
– Да… Ну, надеюсь, все у тебя получится.
– Я буду думать о тебе, – говорит она.
Всю жизнь в кровати… Только думать и остается. Но этого я не произношу.
– Я тоже, – говорю я.
И поворачиваюсь, чтобы уйти, но она окликает меня:
– Рэйлин.
Я оборачиваюсь. Не могу понять, что у нее во взгляде. Неловкость наверняка и что-то еще.
– Это не твоя машина тогда ночью… Это не ты? – спрашивает она.
– Если б я хотела тебя убить, ты бы сейчас была покойницей.
Она кивает:
– Я… просто должна была спросить.
– Кого же о таком и спрашивать, как не родную сестру, – киваю я.
– Рэйлин, я…
Но я уже отворачиваюсь и поскорее ухожу, пока она не нашла слов, которые вернули бы меня к ней. Мне больше говорить нечего. Все, что во мне осталось, – эта боль, которая нарастает с каждой минутой. Так что я выкарабкиваюсь из оврага и тороплюсь затеряться в лесу.
И не оглядываюсь. Ни разу.
Джилли
Не надо мне было спрашивать Рэйлин про машину. Она давно уже поднялась на откос и скрылась в лесу, а мне все хочется догнать ее и попробовать объяснить. И каждый раз я себя останавливаю. Ну что бы я ей сказала? Сам вопрос все сказал за меня.
Я ей не доверяю.
И не только эта мысль меня мучит. Зря псовые думают, что я не понимаю, – я очень хорошо понимаю: то, что делала Рэйлин, было ужасным злом. И пусть даже я не уверена, что каждый заслуживает второй попытки, – разве ей дали хоть первую? С того дня, как я оставила ее в аду нашего детства, рядом с ней никого не было. Никого, кто показал бы ей путь. Только та психопатка Рози, а к чему привела их дружба, мы видели. Но вот теперь ей дали вторую попытку, а она по-прежнему одна. Она уходила, а я видела, сколько в ней осталось злобы и обиды, и понимала, что она способна на любую жестокость. Так правильно ли я поступила, возвратив ей жизнь?
Не знаю.
Знаю, что иначе не могла. Не потому, что мы из одной семьи, не потому, что она – моя младшая сестренка и я перед ней в долгу за то, что ее покинула. Я бы так же помогла кому угодно, но особенно – любому из Детей Тайны.
Но мне хотелось бы остаться с ней, поддержать ее – а ей понадобится поддержка, – как поддержали меня своей добротой и любовью Лу с Анжелой, а потом и другие мои друзья. А вместо этого я просто вышвырнула ее из своей жизни, и теперь она опять одна.
Как она справится в одиночку?
От этой мысли мне хочется плакать, но плакать нельзя. Потому что если начнешь с нее, то тогда придут в голову и остальные, и слишком о многом придется горевать. Трудно будет остановиться.
Не знаю, сколько я простояла, уставившись на деревья, пока не догадалась снова сесть. В самом деле пора возвращаться. Все там, должно быть, беспокоятся. Хотя Джо и Софи должны понять. Они знают, что значит находиться здесь. И догадаются, как мне страшно снова становиться Сломанной Девочкой. Опять в ловушке, и теперь даже выхода в страну снов не будет.
Хрустит сучок, я поднимаю взгляд на склон, но это не Рэйлин возвращается. Тоби. Проезжает на ногах последнюю пару ярдов и устраивается на камне, где сидела Рэйлин.
– Привет, – говорит.
– И тебе привет.
. – Она тебя расстроила, да? Столько всякого наговорила…
– Подслушивал? – спрашиваю я.
Хотя удивляться нечему. У волшебного народа совершенно иные правила поведения. У Тоби, по крайней мере, хватает порядочности изобразить смущение.
– Не злись, – говорит он. – Я просто хотел узнать, о чем разговаривают друг с другом настоящие люди.
– Вот и узнал, – вздыхаю я. – Портят друг другу жизнь. Не так уж здорово быть настоящим.
– Лучше, чем растаять.
– Наверное. Только мы так друг друга мучаем…
– Не обязательно быть настоящим, чтоб мучиться, – говорит Тоби.
Мы сидим молча, прислушиваемся к шепоту ветерка в листве.
– Тебе правда надо возвращаться? – спрашивает Тоби.
Я киваю.
– И обратно уже никак?
– Видимо, никак. Мне сказали, слишком много я отдала своего света, чтобы вернуть Рэйлин.
– Ну зачем ты это сделала? – спрашивает он. – Она такая неблагодарная.
Я открываю рот, чтобы объяснить ему, как я всегда старалась быть доброй к людям в беде, но тут же понимаю, что здесь не совсем тот случай.
– Я на самом деле не ради нее, – начинаю я, сомневаясь, что сумею объяснить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165