Если уж заблудимся, так хоть вместе.
Он жалобно смотрит на меня, но я только пожимаю плечами и перехожу на рысь, стараясь по возможности оставлять поменьше следов. Ну знаете, не ломать веток, не сбивать поганки и не мять траву. Я не слишком представляю, что делать. Девочкой я проводила в лесу много времени, но никогда не была Дэниэлом Буном* или индейцем-разведчиком, и прятаться мне было ни к чему. Остается надеяться, что и эти парни не следопыты.
На наше счастье, к тому времени, когда они добираются до опушки, нас уже скрывает небольшой пригорок. За его гребнем нам попадается звериная тропа, и меня осеняет.
– Умеешь лазить по деревьям? – спрашиваю я у Джорди.
Он обиженно косится на меня:
– Спрашиваешь! Я же вырос в деревне. Не в такой глуши, как у вас здесь, но деревьев хватало.
– Вот и отлично. Лезем.
Я выбираю сосну у самого гребня. Здесь светлее, чем в низине, и поэтому нижние ветки у нее гуще и мощнее. Забраться повыше – и снизу нас разглядит только тот, кто будет специально высматривать. Я рассчитываю, что тем парням не придет в голову задирать головы.
– А скрипка? – спохватывается Джорди. – Не могу же я бросить скрипку!
– Подвесь за ручку к поясу, – советую я.
Он кивает и продевает ремень в петлю футляра, уже направляясь к выбранному мной дереву. Скрипка колотит его сзади по ногам. Я вынимаю из рюкзака блокнот и запихиваю сзади за пояс. У меня тоже руки должны быть свободны. Плоская коробочка с красками вполне помещается в кармане. Рюкзак я бросаю на тропку, спускающуюся с противоположной стороны пригорка. Он катится под уклон, и я, прежде чем подтянуться на первом суку, убеждаюсь, что его легко заметить.
Может, Джорди и неплохо лазит, но я скоро обгоняю его, показав на ходу язык. Не знаю, в чем дело, но сердце у меня больше не сжимает. Мне уже почти не страшно. Наверное, это потому, что мы теперь что-то делаем, а не просто удираем, как загнанные олени. Мы уже довольно высоко, и я с трудом различаю землю между ветвей, когда слышу, что они подходят. Оба мы замираем. Я прижимаюсь к стволу и морщусь, сообразив, что вляпалась волосами в натек смолы. Отодвигаю лицо, но волосы прилипли. Замечательно. Теперь сто лет не отчистишь. Хорошо бы, это оказалось самой большой из наших бед.
Снова накатывает страх – от прилива адреналина трудно дышать. Я опускаю взгляд на Джорди, который устроился веткой ниже. Он поднимает голову, и я вижу отражение своего страха в его глазах.
– Бога ради, Рой, – ворчит один из парней.
«И точно, парни, почти мальчишки», – соображаю я, разглядев их вблизи. Девятнадцать, самое большее двадцать лет. Засаленные волосы, футболки – отребье с трейлерных стоянок. Мне ли не знать – я с такими росла.
– Ты что, через горы за ними потащишься? – продолжает тот же голос.
– Еще чего, – отзывается Рой, отхаркавшись и сплюнув под ноги. – Так, поразвлечься малость.
– Эй, гляньте-ка, – вступает третий. – Что это там на звериной тропе?
Я слышу, как они спускаются по склону, и едва не падаю с дерева, услышав выстрелы. Сердце дает перебой, прежде чем до меня доходит, что парни расстреливают не нас, а мой рюкзачок. Израсходовав патроны, вся троица начинает хохотать.
– Ну, этот мешок больше нам не страшен, – говорит один.
– Может, там что-нибудь стоящее?
– Если и было, так остались одни дырки. А потом, кому нужно возиться с их тряпьем. Еще вшей наберешься.
– Долбаные хиппари. Парня от девки не отличишь.
– Запросто отличишь. У девки титьки под рубахой болтаются.
– Ну, мне так лень задницу волочить за этими мальчонками.
– А может, это девки были?
– Ну нет. Девки не дают стрекача, как эта парочка. Сразу валятся и начинают нюнить.
– Да уж, улепетывали как зайцы. Так и рванули через поле.
– Спорим, они намочили штаны?
Снова хохот. Ну и юмор. Точь-в-точь как мои братцы. Просто удивительно, как они умудряются дожить до совершеннолетия с такими куцыми мозгами.
Голоса их становятся громче, когда они поднимаются обратно на гребень. Останавливаются закурить, и табачный дымок поднимается к нам между ветками.
– Как по-твоему, чего их сюда принесло?
– Бес их знает. И кому до них дело?
– Спорим, они возвращались назад к природе?
– Или пощупать друг друга под кустом решили.
– Посмотрел бы я, как они пощупают дуло моей винтовочки.
– Лучше уж твой винтарь щупать, чем тебя.
– Чтоб тебя, Томпсон.
– И тебя туда же.
Голоса затихают – они возвращаются к опушке. Джорди поднимает взгляд на меня, но я мотаю головой.
– Еще рано, – выговариваю я одними губами.
Предпочитаю, чтобы они ушли подальше, потому что, спускаясь, мы наверняка нашумим. И мы выжидаем, отсиживая мягкие места на жестких насестах, пока до нас не доносится кашляющий звук заведенного мотора.
Тогда мы начинаем спускаться, разминая затекшие руки и ноги.
На земле нас пошатывает – больше от пережитого возбуждения, чем от онемевших конечностей.
– Я и впрямь чуть не намочил штаны, – признается Джорди, – когда они открыли стрельбу.
– И я тоже.
Я уже тверже стою на ногах и подхожу к своему рюкзачку. Но спасать там нечего. О смене одежды и туалетных мелочах можно забыть. Мне удается извлечь целую зубную щетку и трусики – в дырках от пуль, но носить можно.
– А теперь что? – спрашивает Джорди. Выдирая из волос остатки смолы, я разглядываю звериную тропу. Пальцы после этого тоже слипаются. Вытираю их о джинсы.
– Не хочется мне возвращаться на дорогу, – говорю я, – по крайней мере, не сразу.
– Думаешь, станут нас поджидать?
Я качаю головой:
– Просто этот проселок длинный, и они могут довольно долго мотаться по нему туда-сюда. Думаю, лучше срезать напрямик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165