– Значит в итоге ты решила позволить ему выиграть. После шести лет, после всех этих клятв…
– Ты не пони…
– Я очень хорошо понимаю, Делила. Ты сама говорила, я тоже жил ненавистью. Я знаю ее вкус, запах, много лет я не расставался с ней ни на минуту. И я знаю, насколько она соблазнительна, как она старается овладеть тобой… и с каким удовольствием берешь помощником вместо человека.
Лицо Дел совсем побледнело.
– Все, что я делала, я делала ради этой ненависти. Я выносила дочь и бросила ее… Я обучалась в Стаал-Уста… Я убила много людей… – Дел тяжело перевела дыхание. – Я пыталась отнять свободу у дорогого мне человека, а потом чуть не убила его.
Я растерялся и не сразу придумал, что сказать, а потом промямлил:
– Ну не убила же. Я ведь выжил.
Взгляд Дел не изменился.
– А если бы он не выжил, я бы не позволила себе тратить время на переживания. Я бы заставила себя забыть о боли и идти вперед, искать Аджани… одна, как раньше. Женщина, живущая ненавистью, одержимая… – голос сорвался, но Дел нашла в себе силы продолжить. – Почему ты здесь, Тигр? Почему ты не бросишь меня?
Я хотел коснуться ее, но не стал. Я хотел ей все сказать, но не смог. Я не умею объясняться. Такой танец мечей нас с Дел танцевать не научили. Мы умели танцевать только в круге, с оружием в руках.
Мне пришлось пожать плечами и небрежно бросить:
– А я думал, это ты меня никак не бросишь.
Дел не улыбнулась.
– Ты не клялся. Ты не обязан искать Аджани.
Я лениво поддал ногой камень и он укатился в темноту. Проводив его взглядом, я подошел к Дел и прислонился к стене.
– Знаешь, клятвы не всегда нужны. Иногда все просто идет своим чередом.
Дел посмотрела на меня и глубоко вздохнула.
– Из-за тебя мне так тяжело.
Я разглядывал темноту аллеи.
– Ты боишься?
– Аджани? Нет. Я ненавижу его так сильно, что страха не чувствую.
– Нет. Ты боишься того, что будет потом.
Дел закрыла глаза.
– Да, боюсь, – тихо сказала она. – Боюсь, что не почувствую того, что должна почувствовать.
– Что именно баска?
– Радость. Успокоение. Наслаждение. Восторг, – Дел открыла глаза и заговорила с горечью. – То, что чувствует человек, проведя ночь с любимым человеком или убив ненавистного врага.
Я хмуро уставился в землю.
– Когда я был мальчишкой, – начал я, – я поклялся убить одного человека. Я действительно собирался это сделать. В моей душе была только ненависть. Как и ты, я жил ею. Я ею питался. Каждую ночь я ложился с нею спать и повторял звездам: я убью его. Я был совсем мальчишкой. Дети часто произносят клятвы, но редко их выполняют. Я от своих слов отступать не собирался… и эта клятва помогла мне продержаться, пока в лагерь не пришел песчаный тигр и не загрыз детей. Эта клятва заставила меня взять самодельное копье и самому пойти в Пенджу убивать песчаного тигра. Я решился на это потому что знал, если я убью зверя, племя обязано будет выполнить любую мою просьбу. И тогда я бы попросил.
– Свободу, – пробормотала Дел.
Я медленно покачал головой.
– Возможность убить шукара.
Дел резко повернулась ко мне.
– Старика?
– Этот старик больше других старался заставить меня почувствовать, что я живу в аидах. Только он и заставил меня выжить.
– Но ты его не удил.
– Нет. Три дня я был без сознания. За меня говорила Сула. Она сказала, что я хочу получить свободу, – я пожал плечами. – А я хотел убить шукара и этим освободиться – не физически, а морально. Я мог представить только такую свободу.
– А вместо этого Салсет тебя прогнали.
– Я был свободен идти куда пожелаю. Чула умер.
– Что ты говоришь, Тигр?
– Что в конце концов я победил. Больше всего старик хотел, чтобы я умер, а не ушел… А я его обманул.
– Тигр…
Я заставил себя говорить спокойно.
– Иногда мы стремимся не к тому, что нам действительно нужно. А мы этого не понимаем.
Дел не ответила.
Она прислонилась к стене, как и я долго молчала и смотрела в темноту, и наконец заговорила:
– Ты думаешь, я не права?
Я криво улыбнулся.
– Не имеет значения, что я думаю.
– Имеет, – сказала она и повернулась ко мне. – Мне всегда было важно знать, что ты думаешь.
– Всегда?
– Ну, может не сразу… Когда мы встретились, ты был невыносимым, настоящим самоуверенным Южанином, – Дел даже улыбнулась. – Я думала, что тебя обязательно придется ударить по голове, чтобы вбить в нее хоть немного ума… или может кастрировать, чтобы ты начал думать мозгами, а не тем, что у тебя ниже пояса.
– Ты даже не представляешь, что можешь сделать с мужчиной, Делила, когда он впервые видит тебя. Поверь мне, ни один человек – ни один нормальный мужчина – не может думать о чем-то другом.
– Никогда к этому не стремилась, – поморщилась Дел. – Это ноша, а не дар.
– Мило, – лениво сказал я. – А я-то никогда не считал это ношей.
Дел покосилась на меня.
– Тщеславие тебе не к лицу.
– Мне все к лицу.
– Даже Чоса Деи?
Я нахмурился: игра закончилась.
– Он ко мне не имеет никакого отношения, – мрачно сообщил я. – Он не часть меня. Он даже не часть меча. Он просто паразит.
– Но паразит смертельно опасный. Теперь ясно, что мессия не Шака Обре… – Дел помолчала. – Я до сих пор не могу поверить. Аджани – мессия.
Я пожал плечами.
– Он одержим убийством. Может в этой истории с джихади не все подстроено Аджани – ведь первым Оракула и джихади упомянул святой из Ясаа-Ден – а Аджани состряпал план уже потом, услышав о приходе мессии.
Дел покачала головой.
– Не могу поверить, что человек, которого я знала и тот, с кем познакомился Беллин, одно и то же лицо.
Я нерешительно посмотрел на Дел, но все же заговорил:
– А ты уверена, что знаешь, какой он человек?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131