Светлые ресницы опустились, скрывая от меня глаза. Толстая светлая коса спадала с покрытого шелком плеча и покачивалась в такт движениям. Вниз по клинку, потом снова наверх: соблазн заострившейся стали.
И вдруг я не выдержал и спросил:
– О чем ты думаешь?
Дел слабо вздрогнула. Она была где-то очень далеко.
Я тихо повторил вопрос:
– О чем ты думаешь, баска?
Дел скривила губы.
– О Джамайле, – мягко сказала она. – Я вспоминаю, каким он был.
Я видел Джамайла только раз. Он был уже не тем человеком, каким знала его Дел.
– Он был… малышом, – заговорила она. – Ничем не отличался от остальных детей. Он был самым младшим в семье – на пять лет моложе меня. Он так хотел, чтобы его считали мужчиной, а все обращались с ним как с ребенком.
Я улыбнулся, представив это.
– По-моему, это естественно.
– Он хотел быть взрослым. Он брал пример с моего отца, братьев, потом с меня. Он говорил, что станет таким же смелым… таким же сильным… Он поклялся стать настоящим мужчиной.
У меня не было детства, я не знал, каково это, жить в семье. Я не мог представить, что чувствовал бы Джамайл, окажись он на моем месте, что сказал бы он, желая успокоить сестру.
– Они схватили нас вместе, – продолжила Дел. – Мы прятались под повозкой и старались стать совсем маленькими, незаметными… но борджуни подожгли повозку и мы побежали, и тут же одежда Джамайла загорелась, – голос Дел сорвался, лицо скривилось. – На нем все горело, но он не кричал. Он засунул пальцы в рот и прикусил их так, что потекла кровь. Мне пришлось толкнуть его, чтобы он упал. Он покатился по земле, а я старалась сбить пламя… тогда нас и поймали.
Мои руки застыли на перевязи. Руки Дел продолжали затачивать клинок, но я сомневаюсь, что она это сознавала.
– Он весь был обожжен, – говорила она, – но им было наплевать. Ожоги были тяжелыми, но не смертельными, и они поняли, что смогут на нем заработать. Только об этом они и думали: сколько заплатят за Джамайла Южные работорговцы.
Нет, они думали не только об этом. Была еще Делила – пятнадцатилетняя красавица Северянка – но о себе Дел не рассказывала. Ее волновал только Джамайл. Важна была судьба только ее брата и семьи.
Дел не считала, что сама она стоит такой одержимости.
Ой баска, баска. Если бы ты только знала…
– Но он выжил, – продолжила Дел. – Ему было тяжелее, чем мне: он провел столько лет в рабстве, его сделали евнухом, лишили языка. И пережил он все это чтобы достаться Вашни, – Дел глубоко вздохнула. – А теперь мне остается только сидеть здесь и думать, жив он или давно мертв.
– Ты этого не знаешь.
– Не знаю. Поэтому мне и больно.
Рука Дел ровно водила точильный камень. Бореал тихонько напевала песню обещаний.
– Не мучай себя напрасно, – сказал я. – Может Джамайл сейчас в полной безопасности у Вашни.
– Они убивают чужеземцев, а он настоящий Северянин.
– Северянин? Или был им? – я пожал плечами, а Дел наконец-то отвела взгляд от меча. – Когда мы нашли его, он провел уже пять лет на Юге, из них два года с Вашни. Может его давно считают за своего. К тому же старик любил его, об этом тоже не забудут.
– Старики, – тихо сказала Дел, – быстро теряют силы, а с ними и свою власть.
– Не всегда.
– Но все старики умирают.
Я покачал головой.
– Дел, успокоить тебя я не смогу. Да, возможно он уже мертв, но наверняка ты утверждать не можешь.
– Вот я и думаю: узнаю ли я когда-нибудь что с ним? Или проведу остаток жизни так и не выяснив, остался ли в этом мире еще кто-то моей крови?
– Поверь, – грубовато сказал я, – от таких мыслей не умирают.
Рука Дел сильнее сжала клинок.
– Ты говоришь это потому что я жестокосердная и рассудительная сука?
Растерявшись, я резко посмотрел на нее. Меня удивил не столько вопрос, сколько грубый тон, которым он был задан.
– Нет, – честно ответил я. – Я говорю это исходя из собственного опыта.
– Из собственного? – тупо переспросила она.
Я кивнул.
– Ты забыла кто я? У меня нет ни матери, ни отца… ни братьев, ни сестер. У меня нет ни малейшего представления, жив ли еще кто-нибудь моей крови. Я не знаю даже что это за кровь.
– Твои родители жили на Границе, – сказала Дел. – Или они были чужеземцами.
Я выпрямился.
– Почему ты так решила?
Дел пожала плечами.
– Сложением ты похож на Северянина, а цвет кожи ближе к Южному. Конечно он не такой темный и черты лица не такие грубые. В тебе есть что-то и от Юга, и от Севера. Такие пары живут обычно на Границе, – Дел улыбнулась, оценивающе осматривая меня. – Или твои родители приехали из других земель. Ты никогда об этом не задумывался?
Сколько раз задумывался. Каждый день моего рабства. Каждую ночь, когда спал в навозе. Никому в этом не признаваясь, даже Суле и Дел. Потому что признавшись, я выставил бы напоказ свою слабость, а слабые долго не живут.
– Нет, – громко сказал я, чтобы остаться сильным.
– Тигр, – Дел отложила в сторону меч. – Тебе никогда не приходило в голову, что Салсет могли соврать?
– Соврать? – я нахмурился. – Ты о чем?
Она села, скрестив ноги, и сцепила пальцы на коленях.
– Ты всю жизнь был совершенно уверен, что тебя бросили в пустыне умирать. Что тебя оставили мать, отец… так ты рассказывал.
– Мне так сказали.
– Кто тебе сказал? – спросила Дел.
Я нахмурился.
– Салсет. Ты сама все знаешь. О чем этот разговор?
– О лжи. Об обмане. О боли, которую причиняли специально, чтобы заставить мальчика-чужеземца страдать.
Что-то дернулось у меня в животе.
– Дел…
– КТО тебе это сказал, Тигр? Ведь не Сула, правильно?
– Нет, – быстро ответил я. – Сула никогда не поступала жестоко. Она была моим… – я замолчал.
– Да. Она была твоим спасением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131