Халвар был настолько щедр, что отдал мне ножны, в которых держал свой старый бронзовый меч. Я взял их неохотно. Это были только ножны, а не ножны-с-перевязью, к которым я привык, но меч нужно было в чем-то везти. Я не мог тащить с собой голый клинок.
– Нет, – сказал я.
Лоб Дел прорезали морщинки.
– Ты еще боишь…
– Ты не знаешь этот меч.
Она посмотрела на рукоять, обдумала мои слова, тихо вздохнула и героически попыталась проявить терпение.
– Мне нужно тренироваться, Тигр. И тебе тоже. Если мы хотим что-то зарабатывать на жизнь пока будем искать Аджани, нам нужно снова войти в форму. Нам нужно танцевать в круге, чтобы восстановить согласованность, силу, выносливость…
– Я знаю, – сказал я, – и ты совершенно права. Но я не войду с тобой в круг пока Чоса в этом мече.
– Но ты можешь контролировать силу меча, ты можешь сдерживать его, я это видела. И не только в ту ночь в доме Халвара, но и несколько раз по дороге…
– …и именно из-за того, что я узнал за эти несколько раз сейчас я отказываюсь, – объявил я. – Этот меч нелегко было сдерживать и до того, как я повторно напоил его кровью Чоса Деи… ты действительно думаешь, что я рискну тем минимальным контролем, которым над ним обладаю ради тренировки с тобой? – я покачал головой. – Чоса Деи нужен был твой меч, он хотел выдавить магию из твоей яватмы, изменить ее, переделать для своих целей, и я чувствую, что он не отказался от своих намерений.
Дел даже не удалось скрыть испуг.
– Но как он может… – не закончив фразу, она покачала головой. – Он в мече, Тигр.
– И ты, не зная на что он способен, действительно хочешь рискнуть, позволив ему встретиться с Бореал?
– Я не думаю… – она замолчала, нахмурилась, пристально посмотрела на рукоять Самиэля, поднимавшуюся около моего левого колена, жестом признала мою правоту. – Может быть. Может если твой и мой мечи когда-нибудь встретятся, Чоса украдет магию моей яватмы, а потом… – она снова замолчала. Я почувствовал, что наконец-то она все поняла. – Если он соединит твою и мою магию, что может произойти? Каким человеком он может стать?
Я покачал головой.
– Нельзя даже представить, что может случиться. Твоя яватма отличается от других, баска, ты и сама об этом знаешь, хотя мало говоришь. Я понял это, посмотрев на другие кровные клинки. Теперь я знаю как из делают и что происходит у них внутри, – я пожал плечами. – Ты напоила свою яватму кровью Балдура и завершила ритуалы, закрепив свои пакты с богами, перед которыми так благоговеешь. Потом ты спела свою песню о нужде и мести, которые кроме тебя никто не мог прочувствовать, – я пристально посмотрел на нее. – Я думаю, от этого твоя яватма стала сильнее любого кровного клинка.
Дел ничего не сказала. Тишина была яснее ответа.
– Когда я повторно напоил ее, – я коснулся рукояти моей яватмы, – когда я наконец-то призвал ее по всем правилам, как ты и объясняла, я спел о своем, о вещах, которые близки и понятны только мне, как и ты когда-то. Поэтому мой меч, как и твой, тоже отличается от других яватм, только в нем Чоса Деи, а не пакты с богами, – я покачал головой. – Я еще не понял все это до конца и может никогда не пойму, но я знаю, что жар и холод нельзя соединить. Они не прекратят войну, пока один из них не победит. Наверное это касается и наших мечей.
– Но произошла ошибка… – взволнованно сказала Дел. – Этого не должно было случиться… в Стаал-Уста нас учат, что повторно поить меч запрещено.
– Но мне выбирать не пришлось, разве не так?
– Конечно… я не виню тебя, – Дел все еще хмурилась. – Я думаю о причине, почему меч может выпить крови только один раз. Представь танцора меча, который раз за разом будет поить свою яватму. Он сможет «собирать» силу своих врагов как Чоса Деи собирал магию, переделывая вещи, – Дел посмотрела на мой меч. – Такой мужчина – или такая женщина – может забыть о чести и обещаниях и стать наркоманом, только вместо наркотика ему нужно будет постоянно убивать и поить меч, чтобы получить еще силы.
– Ты хочешь сказать, что только обычай удерживает танцоров мечей с яватмами от того, чтобы не напоить меч каждый раз, когда совершается убийство?
– Обычай, – кивнула Дел. – И честь.
Я не смог подавить смешок.
– Ничего себе контроль! Значит любой танцор меча, больной и уставший от всех ваших обычаев и кодекса чести, мог бы стать отступником? Разъезжать по Северу и Югу и раз за разом поить свою яватму?
– Никто не осмелится..
– Почему нет? – прервал я ее. – Что его остановит? Какая серьезная причина, кроме вбитой привычки его от этого удержит?
– Танцор меча, который осмелился бы на такое, был бы формально осужден вока и объявлен изгоем, – уверенно сказала Дел, – клинком без имени. На него была бы наложена повинность меча Стаал-Уста и любой танцор меча должен был бы наказать его, бросив ему вызов.
Я поцокал языком в ответ на ее слова в притворном отчаянии.
– Какая ужасающая перспектива, баска. Страшно так, что хочется нырнуть в постель и с головой залезть под одеяло.
К ее лицу прилила кровь.
– Только из-за того, что на Юге ни у кого нет чести или никто не желает знать, что такое ответственность…
– Дело не в этом, – вмешался я, – я говорю о другом. Эти мечи опасны. К магии, которая превращает нормальный меч в вещь, наполненную силой и способную высасывать душу из человека, нельзя относиться легкомысленно. В злых руках яватма может стать разрушительным оружием, – я сардонически улыбнулся. – И все же, несмотря на такую угрозу, ан-кайдины Стаал-Уста продолжают раздавать их, – я поерзал в седле. – Не слишком мудро, Делила.
– Только кайдины получают яватмы, или те, кто достигнув вершины мастерства выбирают путь танцоров мечей, – она пожала плечами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131