Я судорожно стиснул перевязь и выдавил:
– И что дальше? При чем здесь Сула?
– Когда ты узнал, что ты не Салсет?
Я этого не помнил.
– Я всегда знал об этом.
– Потому что тебе это сказали.
– Да.
– КТО сказал тебе? Кто сказал это первым? Кто внушил тебе это так, что ты не мог даже сомневаться?
– Дел…
– Взрослые?
– Нет, – я раздраженно мотнул головой. – Взрослые меня не замечали пока я не подрос так, что смог работать. Мне говорили об этом дети, всегда дети… – к горлу подступил комок и я не смог закончить. Слишком хорошо я помнил мучительные дни моего прошлого, ночные кошмары детства.
Я вспомнил и задумался. Могли ли они врать?
Я застыл. Все было так внезапно, странно, четко, как в танце, когда легкое движение выдает все намерения противника. Все мои чувства обострились. Я знал только кто я, где, кем я стал. И еще я знал, что очень больно было дышать.
Дел неподвижно сидела рядом со мной и ждала.
– Дети, – повторил я, чувствуя, что весь мой мир превращается в хаос.
– Дети часто поступают жестоко, – тихо сказала Дел.
– Они говорили… – я замолчал, не осмелившись произнести это вслух.
Дел подождала и закончила за меня:
– Они говорили, что ты не был нужен родителям и тебя оставили умирать в пустыне.
– Все так говорили, – рассеянно пробормотал я. – Начал один, потом подхватили остальные.
– И ты никогда не задавал вопросов.
Я больше не мог сидеть здесь. Я больше вообще не мог сидеть. Как я мог просто оставаться на месте… Я отложил в сторону перевязь, неуклюже поднялся, сделал несколько шагов, остановился и слепо уставился в темноту. И из последних сил обернулся, чтобы возразить.
– НЕКОМУ было задавать вопросы. Кого я мог спросить? Что я мог спросить? Я был чулой… Чулы не задают вопросов… Чулы вообще не разговаривают, потому что за любое слово их бьют.
– Там была Сула, – тихо напомнила Дел.
Что-то рвалось из меня. Гнев. Безумие. Боль, которую я никогда не чувствовал, потому что научился не замечать ее, а теперь воспоминания придали ей сил.
– Мне было пятнадцать, – я не знал, как объяснить, чтобы Дел все поняла, увидела, осознала, – пятнадцать лет, когда я познакомился с Сулой. К тому времени я уже боялся спрашивать. Мне было все равно, кто я…
– Это ложь, – быстро сказала Дел.
Оказывается отчаяние может резать как клинок.
– Аиды… баска, ты просто не понимаешь, – я запустил негнущиеся пальцы в волосы. – Ты просто не можешь понять.
– Не могу, – согласилась она.
Я повернулся к Дел и почувствовал, что мне больно смотреть на нее, больно думать о том, что она сказала. А еще больнее было признать ее возможную правоту.
– Зря ты это сделала, – выдавил я. – Не нужно было, баска. Лучше бы ты оставила эту историю в покое… лучше бы ты оставила МЕНЯ в покое… Ты понимаешь, что натворила?
– Нет.
– РАНЬШЕ я знал, кто я. Я знал всю историю своей жизни. Счастлив я от этого конечно не был – да и кто будет счастлив, понимая, что родители бросили его как ненужную вещь? – но по крайней мере я не мучился неизвестностью. Мне было что ненавидеть. Я не задумывался, правду мне сказали или соврали.
– Тигр…
– А ты все уничтожила, – крикнул я. – И у меня совсем ничего не осталось.
Несколько секунд Дел изумленно рассматривала меня, потом глубоко вздохнула.
– Разве ты не хочешь узнать правду? А если тебя не бросали?
– Ты спрашиваешь, хотел бы я узнать, что моих родителей убили борджуни? Или может быть сами Салсет? А потом забрали меня как трофей?
Дел вздрогнула.
– Я не это…
Я снова повернулся к ней спиной и уставился в темноту, пытаясь разобраться в себе. Дел все сломала, перемешала. Мне нужно было восстановить свой мир, найти новые правила игры.
Пришла моя очередь вздохнуть.
– И что мне теперь делать? Что мне делать, Дел? Дойти до песчаной болезни мучаясь, как же узнать правду?
– Нет, – хрипло ответила она. – Что это за жизнь?
Я повернулся к ней.
– Это твоя жизнь, – сказал я. – Ты наказываешь себя своей жизнью. Мне наказать себя моей?
Дел отпрянула, тяжело дыша.
– Я только хотела дать тебе хоть немного мира.
Весь гнев во мне вдруг пропал. С ним ушла горечь, оставив после себя пустоту.
– Я знаю, – прошептал я, – знаю. Может ты правильно поступила, баска. Я еще не разобрался.
– Тигр, – тихо сказала она, – мне жаль.
Луна осветила ее лицо. Мне было по-прежнему больно смотреть на нее.
– Ложись спать, – посоветовал я. – Я пойду проверю жеребца и тоже лягу.
Жеребец стоял всего в четырех шагах от нас. Он спокойно спал и прекрасно мог обойтись и без моего визита.
Но Дел ничего не сказала.
2
Искандар рассыпался как игрушечный городок. Солнце и дожди с легкостью разрушали глиняные постройки, дома медленно превращались в пыль, грязь, глину и горки сланца, из которых и были когда-то построены.
– Вот глупость, – сказал я. – Тысячи людей по одному слову неизвестного фанатика оставляют дома и отправляются в разрушенный город, хотя прекрасно знают, что здесь нет даже воды.
Дел покачала головой.
– Вода есть – смотри, как много зелени. И потом, неужели джихади не обеспечит людей водой, если уж он решил появиться именно здесь?
Говорила Дел сухо и иронично, точно копируя мои интонации когда речь заходила о появлении мессии. Дел, в отличие от меня, человек верующий – по крайней мере она серьезно относится к религии – и до сих пор она не проявляла нетерпимости по отношению к предсказанию Оракула. Мало того, она регулярно укоряла меня за мной цинизм и советовала уважать взгляды других, даже если они расходились с моими собственными.
Но теперь, увидев Искандар, Дел не думала о вере и религии. Все ее мысли были только об Аджани, о предстоящем убийстве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131