Скривившись, я поднялся.
– У тебя еще вся жизнь впереди, моя Северная баска. Ты молода, ты поправишься, ты восстановишь свои силы. Ты снова будешь танцевать, Делила… это я тебе обещаю.
– А сколько тебе лет? – вдруг спросила она.
Я нахмурился.
– По-моему я тебе уже говорил.
– Нет. Ты просто говорил, что ты старше меня, – к моему удивлению Делила улыбнулась. – Это я уже знаю.
– Ну… я так и думал, – я раздраженно потер шрамы песчаного тигра. – Не знаю. Я уже совсем не молодой. А какая разница? Для тебя это имеет значение? После всего, что с нами было?
– Тигр, не делай драмы из своего возраста. Я просто хочу знать, в каком возрасте человек может называть себя совсем немолодым.
– А сколько тебе? – парировал я. Ответ я прекрасно знал, но женщины обычно ненавидят такие вопросы.
Дел даже не моргнула и не заколебалась.
– Через три дня будет двадцать один.
– Аиды, – с отвращением сказал я. – Я мог бы быть твоим отцом.
– Ему было сорок, когда его убили, – серьезно сообщила Дел. – Сколько тебе осталось до сорока?
– Слишком мало, – кисло пробормотал я.
9
Следующие два дня мы с Дел ехали на северо-восток. В нашей компании здоровым был только чалый; жеребцу, мне и Дел приходилось нелегко. Никому из нас не доставляли удовольствие проблемы со здоровьем, нам не хотелось даже разговаривать о них, и поэтому, принимая во внимание наши раны, почти все время мы держали рты закрытыми.
Хотя конечно все замечали. Я замечал как страдальчески морщилась Дел; Дел замечала, как я скрипел зубами, стараясь подавить невольный стон при резком движении, но мы молчали, потому что любая фраза была бы равносильна признанию в собственной слабости, а на такое ни Дел, ни я не решились бы, назовите это гордостью, высокомерием, глупостью. Только жеребец был абсолютно честен, он не истязал себя бессмысленным притворством, ему было больно и он не стыдился напоминать нам об этом.
Я похлопал гнедого по шее, стараясь не задеть заживающие раны.
– Конечно тяжело, старик… но дальше будет легче, я обещаю.
Чалый покосился на голые ветки. Дел поправила его поводом и повернула голову, чтобы пробормотать через плечо:
– И откуда у тебя такая уверенность? Ты даже не знаешь, куда мы едем.
– В Ясаа-Ден.
– А если там ничего не выяснится?
Снова за старое. Эту тему мы поднимали периодически с той минуты, как отправились в путь. Дел не одобряла мое решение разыскать логово гончих, но поскольку всеми ее поступками управляла ненасытная жажда мести, я заявил, что не рассчитывал на объективную оценку моих действий с ее стороны. Дел погрузилась в высокомерное молчание, как часто поступают женщины, когда мужчины их на чем-то подлавливают и им нечего сказать в ответ.
И до этой минуты она молчала.
При каждом шаге жеребца я покачивался в седле, пытаясь найти положение, в котором не натягивался бы свежий шрам.
– Дел, – кротко начал я, – ты не знала, куда едешь, когда отправлялась на Север искать брата, но я не заметил, чтобы тебя это остановило. Ты отправилась в путь задолго до того, как мы услышали друг о друге – ну может ты и тогда обо мне слышала – а теперь мы вместе едем на Север. Из всего этого можно сделать вывод, что тебе не привыкать ехать неизвестно куда. Считай, что ты просто путешествуешь.
– Когда я искала брата, все было по-другому.
Я мысленно скривился – у нее все всегда по-другому.
Дел рассматривала меня через плечо, сжав губы от боли – видимо когда она повернулась, шрам натянулся.
– А как ты узнаешь, кого или что ты ищешь?
– Придет время – узнаю.
– Тигр…
– Дел, может перестанешь растирать меня в порошок в надежде, что я сдамся? Я уже принял решение и собираюсь сдержать свое обещание, – я помолчал. – С тобой или без тебя.
Молчание. Дел ехала дальше, потом процедила сквозь зубы:
– Конечно не за тобой шли эти гончие.
То ли она хотела бросить вызов, то ли похвастаться, но возразить было нечего. Еще несколько месяцев назад мы поняли, что гончим нужен был меч Дел, или сама Дел, или Дел с мечом.
Но это было давно. Все уже изменилось.
– Теперь и за мной.
Дел остановила мерина, еще сильнее повернулась в седле, что причинило ей боль, но не остановило ее. Она смотрела на меня серьезно.
– Что ты сказал?
– Я сказал, что теперь они идут и за мной. А зачем, ты думаешь, они украли охранный свисток?
Дел пожала плечами.
– Его создали Кантеада, он магический. Наверное гончих соблазнила заключенная в нем магия, а ты здесь не при чем.
Жеребец потянулся, чтобы вцепиться в круп мерина. Я оттянул его, несильно наказал и отвернул его морду в сторону в надежде, что он заинтересуется чем-нибудь еще, возможно ближайшим деревом.
– Они и до этого приходили в мой лагерь, всей стаей. И пытались забрать мой меч.
– Забрать!
– Украсть, – поправился я. – Я их не интересовал, им нужен был меч.
Дел нахмурилась сильнее.
– Я ничего не понимаю.
– А что тут понимать? – я боролся с жеребцом, который еще надеялся возобновить знакомство своих зубов с крупом чалого. – Раньше им нужен был только твой меч, помнишь? А теперь и мой… после того, как я напоил его. После того, как я убил кошку, – при воспоминании все внутри сжалось. – После того… – я замолчал.
Дел насторожилась.
– После чего?
Меня переполняли воспоминания. Я снова застыл у обрыва над озером, глядя вниз, на Стаал-Китра, Обитель Духов, где Северные воины покоятся в Северной земле, и память о них увековечена курганами и каменными дольменами. Там я вонзил меч в землю.
Сначала он был чистым, а когда я выдернул его, клинок уже покрывали руны.
Холодок пробежал по спине.
– Гончие узнали о нем как только он получил имя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131