– Теперь я другая. Задача та же, но я стала другой, – она избегала моего взгляда. – Я изменилась.
– Дел…
Веки со светлыми ресницами приподнялись. Голубые глаза наконец-то взглянули на меня.
– Было время, когда это не потребовало бы от меня усилий. Тогда месть была для меня всем миром, только о ней я и думала, только о ней мечтала, она должна была стать такой сладкой…
Она говорила с таким надрывом, что я боялся пошевелиться.
– Но ты изменил меня, Тигр. Ты случайно вошел в мою жизнь и заставил меня мыслить иначе, иначе чувствовать, – ее губы слегка сжались. – Я этого не хотела. Я никогда этого не хотела, и я чувствую смущение, я чувствую рассеянность… а рассеянность может быть опасной.
Рассеянность может быть смертельной.
– И поэтому я попрошу богов и меч помочь мне. Помочь собраться, чтобы я могла закончить свое дело, не мучаясь ненужными размышлениями.
Я внимательно посмотрел на нее.
– Ты пыталась сделать это и раньше? В ту ночь, когда мы снова встретились?
Кровь прилила к ее лицу.
– Ты видел?
– Видел, – и я этим не гордился. – Дел, я не знал, что и думать. Я даже представить не мог, чем ты занимаешься там, в деревьях, с магическим мечом. И я пошел посмотреть.
Дел мое признание настроения не улучшило.
– И я снова попрошу меч, – объявила она, – снова и снова, если будет нужно. Я должна вернуть себе собранность.
– Если ты собираешься выжать из себя остатки человечности чтобы легче было убить Аджани, я думаю дело того не стоит.
Голубые глаза сверкнули, губы плотно сжались.
– Я поклялась.
Я вздохнул.
– Ладно. Сдаюсь. Делай что хочешь, – я подозрительно покосился на нее. – Но если ты просто не хочешь спать со мной, не притворяйся. Ненавижу, когда женщина притворяется.
– Я никогда этого не делаю.
Никогда не делала: это правда. Но это не значит, что такие женские игры ей не знакомы.
Я подвинул к ней кувшин.
– Выпей.
Дел присвоила мою чашку.
– У тебя действительно есть сын?
– Я же говорил тебе, баска: насколько я знаю – нет.
– Да, я помню… но ты не уверен.
– Я не собираюсь обсуждать это… по крайней мере с тобой, – я отобрал у нее кувшин и большими глотками выпил акиви прямо из горлышка.
Дел потягивала свою долю.
– Но это не исключено, – заметила она.
Я хмуро посмотрел на нее.
– Да, не исключено. У меня может быть несколько сыновей, у меня может быть множество сыновей, ну и что? Ты предлагаешь всех их разыскивать?
– Нет, но очевидно у кого-то из них возникло желание разыскать тебя,
– Дел покосилась на Киму, которая уже сидела на колене очередного клиента.
– Он знает, кто ты для него, и хвастает тобой в кантинах.
Я задумался. Может если бы у меня был знаменитый отец, и я бы им хвастался, но мне самому не нравилось быть предметом хвастовства. Одно дело когда тебя расхваливают, и совсем другое когда незнакомый человек объявляет тебя своим родственником. Очень близким родственником.
Дел пила акиви маленькими глотками.
– Хозяин гостиницы запросил дорого. Я стала угрожать, чтобы мы уедем, а он посоветовал идти куда хотим, потому что и его гостиница, и все гостиницы в Харкихале переполнены из-за Оракула. Все едут сюда.
Я с трудом отвлекся от мыслей о сыне.
– Что?
– Оракул, – повторила Дел. – Помнишь, что говорил святой в Ясаа-Ден?
– А, это, – я отмахнулся. – Нет смысла ни нам, ни кому-то еще ехать в Искандар, пришел Оракул или нет.
Дел изучала свою чашку.
– А люди едут, – сказала она.
– Ты кажется сказала, что все собираются в Харкихале.
– Сначала в Харкихале, – согласилась она. – Ты знаешь, где Искандар?
– Где-то там, – я махнул рукой в северо-восточном направлении.
– Не совсем там, – Дел повторила мой жест, но направлении было ближе к северу. – Хозяин гостиницы сказал, что Харкихал – последнее большое поселение перед Искандаром, и люди останавливаются здесь, чтобы купить запасы в дорогу.
– От Искандара остались одни руины.
– Поэтому люди и запасаются, там ведь ничего не купишь.
Я допил акиви и поставил кувшин на стол.
– И, я полагаю, этот болтливый хозяин гостиницы верит в Оракула и в мессию.
Дел пожала плечами.
– Не знаю, во что он верит, но он сказал мне, что люди едут в Искандар.
Я скривился.
– Потому что, видите ли, снова к нам приходит Джихади.
Дел крутила в руке чашку, наблюдая как двигаются ее пальцы.
– Людям нужно многое, Тигр. Некоторым нужна религия, другим – мечты, рожденные травой хува. Я не хочу рассуждать, что хорошо, что плохо, что правильно, а что нет, только людям что-то НУЖНО, чтобы выжить, – спокойно говорила она. – Я, после того, что сделал Аджани, нуждалась в мести. Эта нужда помогала мне жить, – она оторвала взгляд от чашки и посмотрела мне в глаза. – И у тебя тоже была нужда. Поэтому ты и выжил в рабстве. Поэтому ты не умер в шахте Аладара.
Я долго не отвечал, а когда ответил, не сказал ничего ни о себе, ни о месяцах, проведенных в шахте.
– Значит ты считаешь, что людям нужен Оракул. Потому что им нужен джихади.
Дел пожала одним плечом.
– Мессия это особый вид волшебника, разве нет? Ведь он может совершать чудеса, исцелять больных, поднимать парализованных. Он может даже вызвать дождь, чтобы напоить землю, иссушенную годами засухи.
Я ухмыльнулся.
– Ради этого он и придет?
Дел поерзала на табуретке.
– Когда я шла к гостинице, на улице я слышала разговоры об Оракуле. Когда я возвращалась той же дорогой, люди говорили о джихади, – Дел пожала плечами. – Оракул предсказал приход человека, который превратит песок в траву.
– Песок в траву? Песок в ТРАВУ? – я нахмурился. – Зачем, баска?
– Чтобы люди могли жить в пустыне.
– Люди и сейчас могут жить в пустыне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131