– Ну давайте, – процедил я, – идите ко мне.
Наверное это была явная бравада. Пустые слова. Но почему не попробовать, ведь иногда срабатывает.
Иногда…
Они выползли из теней в серо-красное сияние углей. Звери с мохнатыми гривами и пятнистыми шкурами: что-то от собаки, что-то от волка, что-то от ночного кошмара. Ни капли красоты и ни следа независимости. У них не было своей воли, эти животные подчинялись приказу. Жеребец нервно пританцовывал. Сильный удар копытом расколол камень.
– Идите ко мне, – повторил я. – Значит я подошел совсем близко к логову?
Они налетели всей стаей, как волна грязной воды. Их поток захлестнул лагерь и отхлынул обратно к деревьям.
Отлив унес с собой меч.
Не веря своим глазам, я смотрел на блеск перевязи, сияние лунного света на рукояти. Увидел зубы, сжимавшие ножны. Клинок выскользнул, и я понял, что охраняющая магия, свойственная именному клинку, не одинаково влияет на людей и на магических животных.
Зачем вообще она нужна, мрачно подумал я, если она не действует на гончих.
Две гончие неловко взяли в пасти меч. Одна держала рукоять, другая клинок, деловито рыча друг на друга как две собаки, не поделившие палку. Только эта палка была сделана из стали. Магической, благословенной богами стали.
Другие гончие окружили эту пару как охранники танзира. Звери направились к деревьям, к теням, в которых я уже ничего не смог бы разглядеть.
Аиды, им нужен был меч.
По моей шкале ценностей это совсем немного.
Я чуть не рассмеялся. Если им до такой степени нужна эта трижды проклятая штука, пусть они ее забирают. Я мог обойтись и без яватмы, я и сам мечтал от нее избавиться.
Но я не мог позволить им унести оружие. Звери не смогли бы воспользоваться им, но вот человек, создавший их, мог. И я решил не рисковать, потому что именно этого человека я искал.
Одним плавным движением я вынул охранный свисток из-под шерстяной туники и сжал его губами. Такая крошечная, нелепая игрушка, созданная существами, в которых я и сейчас с трудом верил, хотя видел – и слышал – их сам. Я вспомнил серебристую кожу, пушистые гребешки на головах, проворные пальцы и горла, похожие на лягушачьи. В голове снова зазвучала их музыка.
Музыка была даже в беззвучной трели свистка. Музыка и сила. И поэтому я немного подождал, чтобы гончие убедились в своей победе, а потом свистнул.
Свисток, как всегда, сработал. Гончие уронили меч и умчались.
Я подошел и поднял клинок.
И тут же пожалел, что сделал это.
– На меня нахлынула волна стыда. Стыда, гнева, печали из-за того, что я так небрежно обращался с клинком, который заслуживал уважения. Что же этот меч сделал со мной?
Я рассеянно выплюнул свисток. Это были не мои мысли. Я не сомневался, что мне такое и в голову не пришло бы. Мысли появились откуда-то извне. Чувства появились откуда-то извне.
Я снова отбросил меч. Он глухо ударился о землю. Красноватые отблески углей и белый лунный свет играли на клинке.
– А теперь послушай меня, – сказал я, – может ты и не такой меч, как остальные, но это не дает тебе права диктовать мне, что думать. Это не дает тебе права заставлять меня чувствовать себя виноватым, стыдиться или злиться, или внушать мне что-то еще, слышишь? Магия, шмагия, я знать тебя не хочу, и ты меня не переубедишь. Если бы дело касалось только нас с тобой, я бы отдал тебя гончим… но я не хочу, чтобы ты попал в руки того, кто может выжать из тебя всю твою силу.
Я хотел сказать что-то еще, но не стал, представив как глупо должен был выглядеть со стороны разговор с мечом.
Хотя причина была наверное не в этом. Как я успел выяснить, прежде чем войти в круг многие разговаривают с оружием. Мне стало неуютно от разговора с магическим мечом. Я боялся, что он поймет. Я вытер потные ладони об одежду. Все это мне не показалось. Я действительно чувствовал стыд. И уж совершенно точно, я чувствовал силу, требующую выпустить ее. Сжавшуюся в комок как кошка перед прыжком.
В моей голове зазвучала песня. Тихая, нежная песня, сулящая здоровье, богатство и долголетие с уверенностью божества.
– Яватмы умирают, – хрипло сказал я. – Я видел их смерть дважды. Тебя тоже можно убить и ты не сделаешь нас бессмертными. Не обещай мне того, что дать не можешь.
Мелодия заколебалась, потом затихла. Я наклонился и подобрал меч. Клинок сиял.
– Аиды… – рукоять жадно присосалась к ладони. – Отпусти! – закричал я. – Ты трижды проклятое козье отродье… отпусти меня!
Металл прижимался, ласкался, впитывался. Я снова вспомнил расплавленные глаза в пронзенном сталью черепе.
– Да заберут тебя в аиды! – заорал я. – Что ты хочешь, мою душу?
Или это он пытался поделиться со мной душой?
– На колени, сейчас…
– Аиды, ну аиды… я прилип к мечу… аиды, прилип к мечу…
Сколько это будет продолжаться? Капли пота стекали по коже. В холодном ночном воздухе от меня шел пар.
– Никто никогда не говорил мне… никто никогда не объяснял… никто меня об этом не предупреждал…
А может и предупреждал, а я пропускал мимо ушей.
Пот заливал глаза. Я прищурился, наклонил голову к плечу, вытер мокрые волосы. В ноздри били острые запахи: пота, старой шерсти, грязи и резкая вонь страха.
Я захлебнулся воздухом.
– Что, в аиды, я…
Огонь озарил небо. Вернее я решил, что это огонь. Это было что-то яркое и слепящее. Что-то, что затмило луну и звезды, украсив небосвод яркими лентами. Такой красоты я никогда не видел. Такое и во сне не привидится. Стоя на коленях с мечом в руках – вернее мечом, цеплявшимся на меня – открыв рот и запрокинув голову, я не мог оторвать глаз от великолепия Северных огней. От магии, рожденной небом стали, покрытой созданными богами рунами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131