Она искренне верила, что, проигравшись до нитки, брат навсегда покончил с картами, но сейчас он почувствовал вкус успеха, и это все изменило.Возможно, выигрыш просто подстроен. Порция все упорнее думала о том, что брат попал в руки негодяя, который позволил ему выиграть, чтобы потом окончательно погубить его. Это был хорошо известный прием, к которому часто прибегали так называемые «хищники», чтобы ловить в свои сети таких простачков, как Оливер, «Хищники!» — что за меткое слово.Порция в сердцах бросила на стул узелок с монетами. «Неужели Оливер не смог сообразить, что с ним случилось?! — подумала она. — Но с другой стороны, что с него взять? Оливер производит впечатление человека благополучного, и, уж конечно, „хищник“ не мог догадаться» что у него за душой ни гроша".Раньше Порция никогда не прятала от брата деньги, но сейчас она вынуждена это сделать, хотя ей неловко: иначе нельзя — она не может позволить, чтобы Оливер проиграл все до последнего пенни.Порция медленным взглядом обвела комнату: железная кровать, простенький шкаф — ни одного надежного места.Она посмотрела на камин и жалкую поленницу дров, Вспомнив Мейденхед, она просунула руку и нащупала пространство между дровами и стеной. Хороший тайник, и, похоже, монеты не провалятся дальше. Монету за монетой Порция начала укладывать деньги. Уместилась только половина монет, но Порция почувствовала облегчение, зная, что хоть какая-то их часть сохранится.Она забралась в еще не остывшую постель. До Нового года осталось три недели — срок, когда этот проклятый Барклай должен забрать Оверстед, их чудесное поместье с плодородными землями и пышными садами. Сколько сил она вложила в эти поля, замучив отчима предложениями новых способов обработки земли. А сады, гордость и забота ее матери?! Сердце Ханны разорвется на части, если им придется отдать их чужому человеку!Осталось три недели, и все это время им придется жить в этом грязном, дорогом, порочном Лондоне, и все по ее вине! Ну почему она не послушалась Оливера и не уехала домой?! И уж если из-за нее они оказались в Лондоне, то нужно было как-то постараться удержать Оливера от его пагубной страсти и терпеливо ждать, когда Форт вернется в город.«А что будет с братом потом?» — лез в голову невольный вопрос, но Порция гнала его от себя. Скука привела Оливера за карточный стол, но, если им удастся занять денег, ему придется много работать, чтобы выплатить долг, и он забудет о Лондоне и его соблазнах.Сейчас в оставшиеся три недели ей прежде всего надо удержать брата от игры.Да, но он уже снова начал играть и вошел во вкус; Он твердо уверен, что это путь к обретению денег!Если Порции удастся сохранить выигранное им, то он потеряет только пятьдесят гиней, которых у них не было еще вчера утром.Боже, но ведь он может играть в долг! Ведь проиграл же он таким образом Оверстед?! Ведь существуют долговые расписки! Что ей делать, если кто-нибудь предъявит ему пачку таких расписок?! Одно из двух — либо платить, либо позволить упечь Оливера в долговую тюрьму. Вот уж где он не сможет играть!Порции стало стыдно за свои мысли. Конечно же, она не хочет, чтобы Оливер оказался в долговой тюрьме.Завтра, когда он протрезвится и остынет от возбуждения, то сумеет посмотреть на вещи более трезво и поймет, что его выигрыш просто счастливая случайность. Глава 4 Не доехав до Бонд-стрит, Брайт расстался с Эндовером, предоставив другу возможность следовать дальше в их наемном экипаже. Слабый свет луны освещал дорогу к Мальборо-сквер. Брайт знал, что на каждом углу его подстерегает опасность и, откинув полу плаща, положил руку на эфес шпаги. Грабители, как правило, нападали на свою жертву внезапно.Мальборо-сквер была одной из красивейших площадей Лондона. За железными оградами располагались величественные дома, утопавшие в зелени садов; по сверкающей глади прудов плавали утки. Дом Маллорена находился по одну из сторон площади, но не на ней самой, а в глубине, куда вела узкая улочка с домами поменьше. Дом был обнесен высокой оградой с коваными узорчатыми воротами, за ними — мощеный двор, за домом — большой сад.По широкой с низкими ступенями лестнице Брайт поднялся к портику с мраморными колоннами, и сидящий в нише швейцар бросился открывать ему тяжелую двойную дверь.Брайт невольно вспомнил разговор с Порцией Сент-Клер когда он сказал ей, что обычно ему не приходится стучать в двери, так как слуги сами распахивают их перед ним.Но почему эта женщина так прочно засела в его голове? Было бы глупо позволить себе впутаться в дела этой мелкопоместной дворянки, которая сама открывает посетителям двери.Подавив улыбку, Брайт молча кивнул пожилому швейцару и прошел в зал. Не хватало еще, чтобы, глупо улыбаясь, он тем самым давал повод для слухов, что вернулся домой пьяным. А сегодня он действительно много выпил. Раньше он никогда не позволял себе этого, что в немалой степени способствовало его успеху в картах.Послышался протяжный зевок, и из-под стола вылезла огромная собака. Брайт слегка нагнулся, чтобы погладить Зенона. Голова персидской гончей была на уровне его талии, и Брайту не составляло труда потрепать ее за уши, длинные и шелковистые. Это была единственная ласка, которую позволял пес. Их отношения строились на уважении друг к другу. Брайт никогда не заигрывал с собакой и не бормотал глупостей, а Зенон, в свою очередь, не приставал к хозяину и не вставал на задние лапы, как это делают многие представители собачьей породы. Его бесконечная преданность выражалась в том, чтобы всегда находиться рядом с хозяином, если тот бывал дома.Брат Брайта, Маркус Ротгар, получил в подарок двух породистых щенков и намеревался оставить их себе, но кобель при первой же встрече с Брайтом признал в нем хозяина и крепко к нему привязался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117