— И я не могу, — ответил он, проворными пальцами расстегивая платье, которое она только что застегнула. — Еще нельзя?Эмма ласково усмехнулась, потому что даже в самые напряженные моменты она могла находить успокоение в ласках Стивена.— Можно, — ответила она и закрыла в экстазе глаза, когда он взял в рот ее сосок, посасывая грудь, которой только что была накормлена их дочь.
Первые несколько дней в Чикаго разочаровали и измотали Эмму. Района, где она жила с Кэтлин и сестрами, уже не было. Там стояли шикарные загородные дома. Попытка отыскать поверенного матери не увенчалась успехом.Она стала приходить к нарядному дому Кэтлин, сейчас запертому, и звонить в дверь. Никто не открывал, но Эмма была настойчивой. Они со Стивеном заходили к соседям. Те либо не отвечали на звонки, либо говорили, что не знали Кэтлин.Однажды, когда Стивен встречался с деловыми партнерами, Эмма оставила Лили с няней-шотландкой и поехала в экипаже к дому Кэтлин. Она не могла бы объяснить, что заставило ее поехать туда.Добравшись до дома, она снова позвонила. На этот раз дверь открыла поденщица с туго стянутыми в пучок волосами, в потрепанном ситцевом платье.— Да? — спросила она.— Меня зовут Эмма Фэрфакс, — быстро проговорила Эмма, обрадовавшись, что нашла в доме хоть кого-то. — Кэтлин Харрингтон была моей матерью.Поденщица кивнула, окидывая лицо и нарядное платье Эммы оценивающим взглядом.— Рыженькая, — сказала она. — Ну, вы можете и войти, — добавила она через секунду. — Здесь не на что смотреть, так как приехали родственники мистера Харрингтона и забрали почти все вещи, но, пожалуйста, пройдите.Эмма вошла в дом.— Можете вы рассказать мне о миссис Харрингтон? — с волнением попросила она. — После нее не осталось никаких писем или бумаг?— Как, я уже сказала, — ответила женщина, — Харрингтоны забрали почти все, кроме пианино. Я не могу ничего рассказать вам о ней, кроме того, что она очень хотела найти вас и все исправить.Эмма прошла в комнату и села за пианино. Глаза жгли невыплаканные слезы. Она пробежала пальцами по клавишам, сначала неловко, потом с большей уверенностью, по мере того как вспоминалась знакомая мелодия.Эмма запела: Три цветочка цвели на лугу,В сладкой дремоте склонили головки,То маргаритка, лилия и роза… Слова еще не замерли, когда в комнату ворвался сквозняк. Сердце Эммы замерло от звука или предчувствия, она не поняла сама.Эмма подняла голову и увидела красивую женщину со светлыми волосами и огромными карими глазами; она стояла в дверях и потрясенно смотрела на нее.Пальцы Эммы застыли над клавишами.— Лили, — прошептала она.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101