Она была одета во все черное, и Эмма подумала, что кто-то умер. Возможно, лихорадка уже посетила это великолепное место.— Это Люси, — проговорил Сайрус, ожидая, пока кучер откроет им дверцы кареты. — Жена Макона.Наблюдая за приближением женщины и видя волнение на ее фарфоровом кукольном личике, Эмма почувствовала к ней жалость.— Кто-то умер?— Люси оплакивает свои мечты, — грустно сказал Сайрус.Дверца распахнулась.— Вы привезли ее? — спросила Люси. — Она здесь?Сайрус хмыкнул и помог Эмме выйти из кареты. Когда она спускалась на землю, низ живота пронзила сильная боль, и Эмма прикусила губу, чтобы не вскрикнуть.У Люси были большие, темно-карие глаза, кожа — безупречная, как тончайший английский фарфор. Она взволнованно взяла Эмму за руку.— Так хорошо, что здесь будет еще одна женщина, — сказала она, нежно растягивая слова. — Я не побоюсь признаться, что всегда чувствовала здесь численное превосходство мужчин.Она, должно быть, прочла недоумение в глазах Эммы, потому что рассмеялась и добавила:— Вы удивлены, как мы узнали о вашем приезде, да? Стивен прислал телеграмму. Он не хотел оставлять вас на милость Макона.Эмма ужаснулась, что Люси могла так спокойно говорить о непорядочности своего мужа, потом расстроилась. Люси так привыкла к жестокости Макона; что придавала ей такое же значение, как размеру обуви или дате крещения.— Приятно познакомиться, — ответила Эмма, вспомнив, что еще не ответила на приветствие женщины, — Бедняжка, — приговаривала Люси, обнимая Эмму и увлекая ее к распахнутой двери. — Быть в этом ужасном поезде почти неделю, не отдыхая и не имея приличной еды, а я держу ее на пороге.Судороги в животе Эммы усилились, и ей показалось, что появилась влага между ногами. Дойдя до солнечной комнаты, отведенной ей, она поняла, что ребенка, на которого она надеялась и за которого молилась, нет, — все признаки налицо.— Вы, наверное, хотите принять ванну и выпить чаю, — улыбнулась ей Люси. Эмма устало кивнула.— Ванна здесь, — показала Люси на арку в конце комнаты. — Джесси — это наш слуга — привезет ваш багаж, как только он прибудет на станцию. А сейчас я могу одолжить вам свой халат, если хотите.— Вы очень добры, — искренне поблагодарила ее Эмма.Когда Люси ушла, Эмма прошла к двери, на которую указала ей невестка, и нашла там обещанную ванну. Она была длинной и глубокой на подставках в виде птичьих лап, выкрашенных золотой краской.Эмма поставила затычку и включила воду. Как только она уверилась, что шум текущей воды заглушает звуки, она закрыла лицо руками и зарыдала.Эмма почувствовала себя немного лучше, когда вымылась и горничная принесла ей халат Люси. Она успокоила себя, что у них со Стивеном будет возможность не только сотворить детей, но и вырастить их вместе. Она нужна ему сильной, и она была полна решимости не подвести его.Эмма попросила застенчивую молоденькую горничную принести ей чистые лоскуты, а когда улыбающаяся Люси внесла чай, она почти успокоилась.Изящная жена Макона поставила поднос на стол рядом с окном, за которым начинались сумерки. Эмма села напротив. Черное платье Люси казалось неуместным в такую жару. Эмма мысленно вновь услышала слова Сайруса: «Люси оплакивает свои мечты».— Вы так добры ко мне, — отважилась сказать Эмма.— Я не думаю, что Стивен много рассказывал вам о нас, — ответила Люси, отмахиваясь от слов Эммы взмахом бледной изящной руки. — Макон презирает его, как вы, возможно, уже знаете, но Сайрус, Натаниел и я считаем его членом семьи.— Натаниел? — спросила Эмма, когда Люси налила чай в тонкую фарфоровую чашку, разрисованную крошечными розовыми цветочками, и протянула ей. Стивен никогда не упоминал это имя.— В этой семье все так сложно, — вздохнула Люси, наливая себе чай. — Натаниел — кузен Макона и Стивена. Мы взяли его после смерти отца во время вторжения северян, — ее карие глаза засветились от какого-то приятного воспоминания. — Он был почти дитя тогда. Я присматривала за ним, как если бы он был моим ребенком.Вспомнив о своем разочаровании, Эмма спросила:— У вас с Маконом есть дети?Эти слова, казалось, копьем пронзили Люси. Она замерла на стуле с искаженным от боли лицом, но всего на миг.— Господь не благословил нас ребенком, — сказала она тихим голосом, в котором сквозила растерянность и чувство обиды. — Это было недопустимо с Его стороны, как вы думаете?Эмма кивнула, жалея, что затронула этот вопрос. Ей определенно не хотелось причинить боль единственной приятельнице, которая была у нее во всей Луизиане.— Простите меня, — тихо попросила она.Люси похлопала ее по руке, снова улыбаясь. В первый раз Эмма заметила, что в этой улыбке было что-то безумное.— Ничего. Мы прекрасно с вами поладим. Стивена оправдают, и вы с ним наполните Фэрхевен детьми.— Надеюсь, вы окажетесь правы, — рассеянно ответила Эмма, глядя невидящими глазами в сад. Казалось, цветы стали прозрачными — она видела, как Стивена со связанными за спиной руками вели к виселице. ***Эмма спала беспокойным сном. Люси пришла и осторожно разбудила ее.— Пора обедать, — сказала невестка.Эмма села, не понимая, где она, ожидая увидеть рядом с собой Стивена.— Вы в Фэрхевене, — спокойно произнесла Люси. Собрав все свои силы, Эмма сдержала слезы.— Мои платья прибыли? — спросила она, заметив, что Люси не переодела свое мрачное черное платье. Люси кивнула.— Джубал убрала их, — сказала она. — Вам нужны новые платья. Ваши просто не подходят для Нового Орлеана.— Джубал?Гардероб совершенно не волновал Эмму. Она встала и нашла в шкафу простое синее ситцевое платье, потом достала из комода свежее белье. Не уточняя положение Джубал, Эмма прошла за украшенную ширму в дальнем конце комнаты и оделась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101