Дом, больше похожий на крепость, чем на удобное жилище, он построил
многие годы назад - на окраине столицы, неподалеку от района трущоб.
Близость не то чтобы очень приятная. Однако Пэстор полагал, что не стоит,
так сказать, терять связь с корнями, отрываться от взрастившей его почвы.
Это было не очень по-таански, зато обеспечило ему популярность в
народе и помогло достичь больших успехов в жизни.
Сам бывший заводской раб, Пэстор воображал, что умеет выжать
последнее из рабочих. Его конкуренты использовали только кнут; Пэстор
признавал кнут печальной необходимостью. Уж так от века повелось. Но он
был пионером возвращения в обиход и пряника.
На фабриках Пэстора с рабочими обращались не как со скотом, а с
некоторой долей уважения. Самым усердным и изобретательным работникам
выдавали щедрые премии. И не по доброте сердечной, а из голого расчета.
Таким же холодным расчетом была рождена идея использовать военнопленных в
Колдиезе - пусть вкалывают на военную мощь Таанской империи.
Предприятия Пэстора было бы смешно называть идеальными. В большинстве
планетных систем Галактики условия труда на этих фабриках сочли бы
варварскими. Даже на Прайм-Уорлде общественное мнение заставило бы
капиталистов закрыть подобное производство как непотребное. А в других
мирах рабочие не выдержали бы такого гнета и пошли свергать хозяев с
оружием в руках. Однако в рамках таанских нравов пэсторовские фабрики были
чуть ли не раем земным, и в родную историю Пэстор обещал войти как первый
"просвещенный капиталист".
В согласии со своими моральными установками и свой дом Пэстор
построил "в народной гуще". Но чтобы все-таки не слишком соприкасаться с
этой гущей, Пэстор заказал архитектору дом особой конструкции:
многоэтажное здание было обращено к миру простолюдинов четырьмя глухими
стенами. Внутри располагался огромный двор-колодец, куда и выходили все
окна. Двор был воистину великолепен: в центре - под куполом - роскошная
оранжерея, далее сад под открытым небом, лужайки, фонтаны, бассейны.
Но оранжерею и сад он чуть было не потерял, когда стал действительным
членом Совета. Принеся ему, помимо солидного годового оклада, большую
власть и влияние, членство в Совете явило также и свои минусы, ибо всем
членам настойчиво рекомендовалось "содействовать строительству или лично
сооружать подземные бункеры, способные устоять против..." - и так далее,
обычное бубнение на канцелярите. Говоря человеческим языком, ему
предлагали снести оранжерею, срубить сад и построить на этом месте
бетонное бомбоубежище - да такое, что выдержит прямой ядерный удар.
Пэстор уже мысленно представлял выражение лица лорда Ферле, когда он
скажет многомудрому лорду, куда они могут идти со своими антиядерными
бетонными гробами, когда его осенила блестящая идея.
Имея под рукой домашнего архитектора и толстые пачки денег, а также
возможность потянуть за кое-какие веревочки в правительстве, Пэстор сумел
уговорить военных одолжить ему на время самый мощный лазер и самый могучий
гравитационный кран. Работы продолжались несколько месяцев. Верхний слой
почвы внутреннего двора - вместе с оранжереей, садом и прочим - был
аккуратно срезан одним куском, приподнят высоко в воздух, под ним был
вырыт котлован, где затем разместилось бомбоубежище. Пэстор не стал
вбивать деньги в землю - не веря в большую надежность дорогих
"сверхпрочных" убежищ, он велел соорудить стандартное бетонное логово.
Затем почву, на которой находился внутренний двор, опустили на
многослойный верх бомбоубежища - и прежний вид из окон был полностью
восстановлен.
Пэстор с гордостью оглянулся на дело рук своих. Да, двор выглядел,
как встарь. Правда, возникли кое-какие проблемы с дренажом. Но кончили
тем, что подключились к проходящей рядом общественной системе водостока. И
хотя окрестные улицы в ливень стало заливать, это Пэстора мало трогало.
Если вода промоет первые этажи бедняцких домов, там только чище будет.
Подошел начальник личной охраны, взял под козырек и доложил, что
убежище должным образом законсервировано и они готовы проводить его в дом.
Пэстор нетерпеливым жестом отослал охранников прочь. За последние три дня
эти сцены повторялись непрестанно и стали рутиной - хотя раздражение
вызывали не меньшее, чем в самом начале. После каждой ложной тревоги
охрана затевала осмотр дома - не прокрались ли туда злоумышленники;
следовали долгие переговоры с центральной службой безопасности города и
прочая ерунда. Пэстор предпочитал укрываться от всех в оранжерее, где не
было никакой электроники, никаких средств связи. Там он мог сидеть часами
и размышлять, слушая журчание воды, потрескивание обогревательных ламп и
тихое хлюпанье насосов.
Сегодня все было как обычно. Отослав охранников, Пэстор ушел отдыхать
в одиночестве в зеленый рай оранжереи.
Как только он оказался внутри, злость и раздражение испарились,
морщины на лбу разгладились. Сегодня тут было еще спокойнее и уютнее, чем
обычно. Очевидно, потому, что не работали воздухоочистительные машины. Те
же самые бомбы, которые уничтожили сотни тысяч людей, произвели
оздоровительный эффект в атмосфере, рассеяли смог над городом, и сейчас
можно было не очищать воздух в оранжерее.
Пэстор шел вдоль ряда вьющихся растений, срывая там и здесь пожухшие
листики, поправляя усики, замечая мелкие изменения, милые сердцу
подлинного садовода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142