Я прошел через огромный безмолвный лес и остановился на черной, плоской возвышенности. Вначале здесь ничто не указывало на присутствие жизни. Ничто не нарушало полной тишины. Но когда я всмотрелся пристальнее, мне показалось, что примерно в миле отсюда, в долине, лежащей между возвышенностью и побережьем, видны слабые отблески света. Это указывало на близость какой-то деревни, маленького городка или, в крайнем случае, одинокой усадьбы. Я продолжал смотреть в сторону моря и вдруг увидел светящийся хвост, быстро движущийся с запада на восток. Я, наверное, меньше бы обрадовался, увидев старого друга, чем этот поезд, который спешит по железнодорожной линии вдоль берега.
Но все же мне было неуютно здесь. Место, на редкость пустынное, вызывало неприятные мысли, возникающие обычно в одиночестве. Впрочем, и здесь жизнь давала о себе знать. Где-то рядом кричал козодой, а внизу, у подножия холма, слышались трели соловья.
Вскоре полная луна осветила небо на юго-востоке. Я подошел ближе к мельнице, чтобы рассмотреть ее получше. Это было высокое, массивное сооружение. Настолько высокое, что, наверное, оно было хорошо видно с моря. В кирпичной стене мельницы было много проломов, а остатки крыльев висели, словно безвольно опущенные руки. Лунный свет падал на дверь, основательно расшатанную вре-
менем. Я вошел и, всмотревшись в темноту, увидел, что внутри все сохранилось так, словно мельница еще работала. Покрытый ржавчиной постав с жерновами был на своем месте. Ветхая лестница вела на верхний этаж. Мне сразу бросилось в глаза, что кто-то сделал это место своим убежищем. На нижнем этаже был целый склад сушеной еды и разных приспособлений, которые, как я знал, используют деревенские пастухи. Здесь они, возможно, и жили, когда пасли стада на соседних холмах. Место было очень удобным, и я решил с комфортом провести здесь эту ночь. Тем более что в ближайшей деревне могло и не найтись приюта. Теперь же у меня было убежище, и я мог спокойно приготовить себе ужин — благо, еды в сумке оставалось достаточно.
Но поесть в тот вечер мне так и не удалось, потому что в следующую минуту я услышал шаги. Кто-то медленно проходил совсем рядом с мельницей — всего лишь ярдах в пятидесяти от меня. Дерн на вершине холма был сухой и твердый, так что я отчетливо слышал хруст под ногами прохожего. Это были тяжелые, уверенные шаги.
Одним прыжком я очутился около двери и осторожно выглянул наружу. К мельнице медленно приближалась освещенная лунным светом фигура. Человек шел оттуда же, откуда пришел я,— с северо-запада. И я почему-то решил, что это незнакомец с пэтворф-ского кладбища, который бродил по округе, что-то разыскивая. Во всяком случае, приближавшийся человек был очень похож на него.
У меня было всего несколько секунд, чтобы обдумать положение. Хотел ли я встретить этого человека снова, да особенно в этом старом ветряке? Я ведь ничего не знал о нем и не был уверен, что он захочет увидеть меня снова. Тогда он говорил, что отдал бы многое, лишь бы найти эту мельницу. Возможно, теперь ему не понравится, что я, сам того не желая, опередил его. Снова, как и при первой встрече в Пэтворфе, у меня появилась мысль, что он, быть может, не совсем нормален. А если к тому же у него случайно окажется оружие, то он совершенно спокойно избавится от моего присутствия не самым приятным для меня способом.
Пока я размышлял, человек подходил все ближе и ближе. И тут мой взгляд случайно упал на лестницу, ведущую на второй этаж. Быстро и бесшумно я взлетел по ней и через люк, который, к счастью, оказался открыт, выбрался на чердак. Здесь царила темнота, хотя большой пролом в стене был ярко освещен луной. Я затаился, прижавшись спиной к стене, и, стараясь не издавать ни звука, стал наблюдать за пришельцем. Вот он появился в дверном проеме, и лунный свет упал на его лицо. Я увидел,что это не «моряк» из Пэтворфа.
Ощущение, надо сказать, было не из приятных. Не знаю, правильно ли я сделал, что взобрался наверх, не попытавшись как-нибудь выбраться наружу. Незнакомец почему-то не спешил входить. Он стоял на пороге и обшаривал нижний этаж лучом фонаря. При этом, дважды случайно осветив свое лицо, он дал мне возможность хорошенько рассмотреть его. Фигурой он был очень похож на моего случайного знакомого. Оба они были небольшого роста, плотного телосложения, но если мой пэтворфский собеседник зарос по самые
глаза густой щетиной, то лицо этого человека было гладко выбрито, если не считать ярко-рыжей бородки клинышком.Это лицо напоминало хищную лисью морду и придавало всей фигуре зловещий и странный вид. Мне захотелось оказаться в эту минуту где угодно, только не здесь.
Я проклинал себя снова и снова. Каким же я был идиотом, что забрался сюда!Когда этот человек вошел, сразу стало ясно, что он собирается остаться здесь на всю ночь. Незнакомец поместил свой фонарь на выступе расположенного посреди комнаты постава и, сняв с плеч рюкзак, достал оттуда пакет с едой и большую бутылку, наполненную доверху какой-то мутной жидкостью. Это наверняка был джин, возможно, слегка разбавленный водой.
Вдруг он, бросив приготовления, торопливо вышел наружу. Вероятно, хотел убедиться, что там никого нет.Как только он вышел, я поспешно соорудил себе постель из груды старых мешков, валявшихся рядом на полу. Теперь я лежал около люка, через который когда-то с помощью мощных цепей передавали вверх и вниз грузы, и у меня была прекрасная возможность наблюдать за своим соседом, оставаясь незамеченным. По крайней мере до тех пор, пока он не вздумает полезть наверх. Я решил, что, если он сделает это, я проломлю ему голову дубовой тростью — подарком мистера Макферсона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63