Тут я неожиданно заметил какой-то небольшой предмет. Это была находка, оказавшаяся чуть ли не главной во всей нашей истории, о чем я в тот момент, конечно, и не подозревал.
Это был маленький мятый пакетик — такой можно увидеть в любой бакалейной лавке. За свою жизнь я держал в руках, наверное, тысячу таких пакетов. Я снял его с куста, на котором он лежал, и увидел, что в нем когда-то хранился порошок какао. Пакет находился в лесу уже несколько дней, но надпись с зеленой и золотой каемкой по краю еще можно было прочесть, и именно она привлекла мое внимание: «Бакалея Скэйла, Бэлэйтон».
Именно эти слова и помогли сделать очень важное открытие может быть, даже самое важное. Скэйл! Это же торговец, который рассказал Приису и Трэйсу (ну и, конечно, мне) о странном и таинственном покупателе, пришедшем в его магазин в Бэлэйтоне. Он закупил провизию, а потом появился в деревенской гостинице и приобрел там несколько бутылок рома. Он сказал, что работает машинистом парового катка где-то на холмах. Скэйл еще сказал, что никакие паровые катки в округе не работают и он думает, что этот человек — Траулерсон. Но когда Скэйл описал незнакомца, нам сразу стало понятно, что это не Траулерсон. Вы можете спросить, почему я так подробно пересказываю историю Скэйла? В тот момент это могло стать очень важным обстоятельством. Раз я нашел здесь этот пакетик из-под какао, то вполне возможно, что его оставил здесь неизвестный, которого мы ищем. Куда он шел?
Я решил осмотреть землю и кусты вокруг. После долгих и тщательных поисков мне удалось заметить тропу или, скорее, даже не тропу, а следы чьих-то ног. Трава и молодая поросль были примяты. Я направился по этому следу, в который раз проклиная себя и свою любовь к приключениям. Поглядывая по сторонам, я и не предполагал, какая ужасная находка ожидает меня впереди. След вел через чащу, сквозь которую около пятидесяти ярдов мне пришлось просто продираться. Но след по-прежнему был очень хорошо виден, и я без затруднений шел дальше вперед. Было заметно, что здесь ходили не часто — землю покрывал толстый слой палых листьев. Я углублялся в самую гущу леса и вскоре оказался в каком-то овраге, над которым сомкнули кроны высокие деревья. Тусклый свет еле-еле пробивался сквозь них. По бокам оврага росли густые кусты. Темное, жуткое место! Попадая в такие места, невольно начинаешь испытывать суеверный ужас перед мрачным величием векового леса. Здесь царила
таинственная тишина, нарушаемая лишь моим дыханием да легким шорохом листьев.«Не разумнее ли будет вернуться домой?» — спросил я себя, но уже в следующий момент решил, что это было бы позорным бегством. И все же в этом месте было что-то пугающее, непонятное! Я боялся идти вперед, но понимал, что, если поверну назад, буду чувствовать себя еще хуже. Итак, взяв себя в руки, я двинулся дальше по узкому оврагу. Высоко над моей головой поднимались каменистые склоны. Меня окружали сырость и мрак. Такие места встречаются в низинных лесах, куда редко пробиваются лучи солнца. Вокруг стояли старые деревья с темными от времени и сырости стволами. Иногда слышался странный шорох, может быть, шум крыльев какой-то птицы, потревоженной моим приближением. В полном одиночестве я продвигался по узкому коридору между двумя нависающими над головой грядами скал. Вдруг прямо передо мной в одной из них открылась черная дыра пещеры. Я не мог устоять перед искушением заглянуть в нее — ведь я был тогда еще совсем мальчиком, а покажите мне хоть одного мальчика в мире, который, увидев перед собой пещеру, не поступил бы точно так же! Это черное таинственное отверстие просто притягивало к себе и, решив удовлетворить свое любопытство, я встал на цыпочки и смело заглянул в дыру. Свет, падавший из-за моей спины, позволял видеть на два или три ярда в глубину. Я вгляделся в темноту и в следующую секунду с ужасом отпрянул назад. Там, в этой жуткой пещере, неестественно скрючившись, лежал человек.
Прошло несколько минут, пока я пришел в себя. Подходя к пещере, я ничем не нарушил тишину, так что если бы даже человек бодрствовал, он не мог услышать меня. Но я не думал, что он бодрствует, и не думал, что он спит. У меня в голове звучало страшное слово, которое я не решался произнести. Он лежал ко мне спиной, и я не мог видеть его лица. Его поза была странной: колени задраны, руки странно согнуты. Когда мои глаза привыкли к темноте, я смог разглядеть, что на нем синяя куртка, и это вызвало в моей памяти очень неприятные ассоциации. Кто обычно носил такую одежду? Кто это лежит? Но, стоя перед входом, я не мог ответить на этот вопрос, и мне ничего не оставалось, как только залезть внутрь, что я и сделал. Нагнувшись над его лицом, я узнал человека с первого взгляда. Траулерсон!
Траулерсон был мертв. Я удостоверился в этом, как только прикоснулся к телу. Он был уже вторым мертвецом, которого я нашел в тот достопамятный день. Но вряд ли я думал об этом, когда, не представляя, что делать дальше, стоял над трупом этого безобидного чудака. На его левом виске красовалась ужасная шишка, большая, безобразно распухшая, в запекшейся крови. Но я заметил и еще кое-что. На горле Траулерсона был затянут длинный шейный платок, какие носят моряки; только, в отличие от обычных черных, этот был яркой расцветки. Он был затянут на горле так туго и так крепко завязан узлом на затылке, что я не мог просунуть даже кончик мизинца между ним и шеей. Я понял, какой страшный конец нашел Траулерсон. Кто-то заманил его сюда и сначала ударил в висок,
а потом удавил. Впрочем, удар был таким сильным, что его одного хватило бы, чтобы убить беднягу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63