Я убедился, что в ней уже пробудилась рабыня. По крайней мере, сразу ее не прикончат. Я посмотрел на забившуюся в угол девушку. Она выглядела несчастной и испуганной.— Я не рабыня, — сказала она сама себе по-английски, обхватила голову руками и разрыдалась.Я улыбнулся.Предлагая для поцелуя губы, она тем самым давала понять, что готова отдаться мужчине.— Я не рабыня, я не рабыня, — всхлипывала она.Почему землянки так стараются подавить в себе женское начало? Совсем не плохо быть женщиной, равно как неплохо быть мужчиной. Утверждать, впрочем, не стану, поскольку женщиной никогда не был. Почему они так сопротивляются? Не иначе, их принудили к этому слабые мужчины, которые боятся настоящих женщин. Настоящий мужчина всегда рад встрече с настоящей женщиной. Интересно и поучительно размышлять о человеческих ценностях. Изменчив и странен ветер, гуляющий по равнинам мироздания.— Я не рабыня, — всхлипывала девушка, — я не рабыня. — Вдруг она посмотрела на меня со злостью: — Ты считаешь меня рабыней, животное!Я ничего не ответил.— Может быть, поэтому я тебя так ненавижу? Потому что ты знаешь, что я рабыня? — всхлипнула она. Я посмотрел на нее.— Неужели я ненавижу тебя потому, что вижу в тебе своего господина?Она снова опустила голову, заплакала и запричитала:— Нет, нет, я не рабыня. Я не рабыня!Я ушел. Я не хотел возражать девушке, которая обращалась ко мне по-английски, будучи уверена, что я ничего нe понимаю. Пусть выскажется. Иногда рабыням разрешают говорить на родном языке. Считается, что им это идет на пользу.Я забрался под одеяло. В ногах лежала Саси.— Прикоснись ко мне, господин, — взмолилась она.— Хорошо, — сказал я и еще раз оглянулся на клетку.В глубине души дикарка уже смирилась со своим рабством. Это было видно по ее глазам и движениям. А вот на словах она еще боролась с собой. Несведущая, сырая девчонка, не привыкшая к ошейнику. Что она могла знать о жизни рабыни?— О, господин, — прошептала Саси.Это заставило меня отвлечься от мыслей о блондинке и ее роли в моих планах. А также о том, что нас ждет в Шенди. Все свое внимание я отдал сладкой, извивающейся, закованной в ошейник Саси, этому маленькому, гибкому, отмеченному клеймом зверьку из Порт-Кара. Она была восхитительна. Для горианки не существовало проблем белокурой дикарки. Едва на ней защелкнули ошейник, она начала счастливо расцветать. Гориане знают толк в женщинах.— Ты даришь мне такое наслаждение, господин, — простонала она.— Тише, — сказал я.Через четверть ана я обнял ее и нежно поцеловал, позволяя ей успокоиться.— Кто ты? — спросил я ее.— Рабыня, господин.— Чья рабыня?— Твоя, господин.— Ты счастлива?— Да, господин, — прошептала она.Под порывами ветра скрипели мачты. Ритмично опускались и поднимались весла.Мы находились в семи или восьми пасангах от линии буев. Я уже видел корабли в гавани. Буи должны были остаться слева по борту. Покидающие гавань суда обходили их с противоположной стороны. Таким образом регулировалось движение. По правилам судоходства кораблям следует проходить левыми бортами друг к другу.— Какой маркировкой пользуется Улафи? — спросил я Шоку.— Желтой с белыми полосками, — ответил он. — Маркировка приведет нас к причалу для купцов. Склад товаров Улафи находится около восьмого причала.— Вы арендуете место на причале? — спросил я.— Да, в торговом совете.К слову сказать, белый и золотой — отличительные цвета купеческой гильдии, Торговцы любят белые мантии с золотой отделкой. Линия желто-белых буев вела к причалам для торговых кораблей.В порту виднелись сорок или пятьдесят парусов. Но кораблей там было намного больше. На швартовке паруса обычно снимают. Стоящие под парусами суда либо только вошли, либо собирались покидать гавань. В основном это были маленькие суденышки, береговые лодки и легкие галеры.Никогда не думал, что гавань Шенди такая большая. Она достигала восьми пасангов в ширину и трех в глубину. На востоке в нее впадала Ниока. Течение реки в этом месте стремительное — на протяжении двухсот ярдов река ограничена искусственным каменным руслом. В естественном состоянии Ниока такая же широкая и спокойная, как Камба. Вход в гавань Шенди со стороны реки происходит по узкому коридору для безопасного судоходства; этот канал еще называют «крюк». По нему суда могут подняться до Ниоки даже против течения. Естественно, при помощи ветра или весел.Аромат специй становился все сильней. Мы почувствовали его еще в море. Зато здесь не было привычного для всех портов рыбного запаха. Дело в том, что рыба в тропических водах непригодна для еды из-за отравленных водорослей, которыми она питается. Для рыбы эти водоросли безвредны, а для человека опасны. В деревнях по берегам Камбы, Ниоки и озера Ушинди рыба является главным источником пропитания, но на экспорт ее почти не отправляют. Из кожевенных магазинов и складов доносились запахи дубильных веществ и краски. В Шенди в большом количестве обрабатывают шкуры кайлуака. Их доставляют в порт не только с континента, но также с юга, с севера и со складов, расположенных вдоль побережья.Наконец я почувствовал запах джунглей, расположенных за Шенди. Так пахнет влажная, изнывающая под солнцем зелень, тропические цветы и гниющие плоды.Слева от нас проскользнул дхоу с бело-красным парусом.«Пальма Шенди» уверенно двигалась к цели, оставив позади мыс. Бесстрастные белые глаза кайлуака с носа нашего корабля взирали черными зрачками на порт.До него оставалось не более четырех пасангов.— Госпожа, — обратилась к Саси белокурая варварка.— Да, рабыня? — ответила Саси.Блондинка подняла связанные руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129