— Я постараюсь говорить по-гориански, — сказал Кису. — По крайней мере, это не язык Билы Хурумы.— У него есть и другие достоинства, — заметил я. — Это сложный и красивый язык с обширным словарем.— Самый красивый язык в мире — язык укунгу, — возразил Кису.— Может быть. Но я его не знаю.Если бы меня спросили, какой язык самый красивый в мире, я бы назвал английский или горианский. Однако мне доводилось встречать людей, которые говорили то же о французском, немецком, испанском, китайском или японском Причина ясна — каждый защищает свой язык. Когда речь заходит о родном языке, все мы становимся шовинистами и слепо не желаем замечать очевидного превосходства английского языка. Или горианского. Или французского. Или немецкого, испанского, китайского, японского, хинди…— Я постараюсь говорить по-гориански, — повторил Кису— Ладно, — великодушно разрешил я и в душе облегченно вздохнул.— Я хочу сбежать, — сказал он. — Я должен вырваться отсюда.— Прекрасно. Чего мы ждем?— Я не знаю, как это сделать.— Средства для побега давным-давно у нас в руках. Мне не хватало только помощи.Я повернулся к Айари— Передай по цепи, в обе стороны, на разных языках, что сегодня ночью мы бежим.— Как ты собираешься это сделать? — изумился Айари.— Скоро увидишь.— А что, если кто-то побоится бежать? — спросил он.— Их вырвут живьем из цепи.— Мне это не нравится.— Хочешь быть первым? — осведомился я.— Нет, нет, — торопливо сказал Айари. — Я занят. У меня много дел. Я должен передать твои слова по цепи.— Как мы вырвемся на волю? — снова спросил Кису.Я протянул руку к его ошейнику, нащупал начало цепи и принялся перебирать по ней руками, пока не добрался, футов через пять, до ошейника следующего человека. Я плотно прижал этих двоих друг к другу и перехватил цепь возле их ошейников так, что получилась петля. Я на ощупь просунул ее снизу между концами двух бревен и вытянул вверх. Низ петли, тесно обхватывающий бревно, оказался под водой. Один из концов цепи я протянул силачу Кису, зa другой взялся сам.— Понял, — сказал Кису, — но, по-моему, это ненадежное средство.— Попроси аскари, — бросил я, — может, они предложат что-нибудь получше.Налегая изо всех сил, мы принялись ровными, скользящими движениями перепиливать цепью бревно. За несколько мгновений наша варварская пила рассекла кору и вгрызлась в твердую древесину. Время от времени металл повизгивал, проворачиваясь в мокром дереве, но большей частью работа шла бесшумно — звуки не вырывались из-под темной поверхности воды. Аскари сделали большую ошибку, оставив нас в цепях в клетке на бревенчатом плоту. Работу пришлось приостановить только раз, когда мимо нас в каноэ проплывал патруль аскари.Руки мои, истертые цепью, начали кровоточить. Один человек из цепочки подполз ко мне поближе.— Это безумие! — горячо зашептал он. — Я против!— Значит, придется тебя убить.— Я передумал. Я с вами!— Вот и славно.— Осторожней, — предупредил кто-то другой, — вода хорошо проводит звуки. Шум может привлечь тарлариона… или рыбу, а уж она-то точно привлечет тарлариона.Звук действительно распространяется под водой гораздо быстрей, чем на поверхности.— Ничего, — сказал я, — тарларион понюхает, да и уплывет.— Тьма кромешная, — проворчал Айари. — В такую ночь только и жди рейдеров.В этот миг бревно у самых моих ног начало поддаваться. Я передвинул цепь ближе к краю, и мы с Кису налегли на нее что было сил, пока наконец не выломали внушительный кусок дерева. Тяжело дыша, я согнулся над проемом в плоту и принялся расчищать его, выламывая острые щепки.— Теперь подождем немного, — сказал я.Слышно было, как крупный тарларион трется о дно плота. Я поудобней перехватил петлю окровавленными руками, намереваясь огреть зверя цепью, если он сунет морду в отверстие.— Прикройте бревно, — торопливо зашептал кто-то, — и притворитесь, будто спите!Мы сгрудились вокруг дыры; одни сели, опустив головы, другие улеглись на бревна плота. Свет факела на миг озарил плот — мимо прошло еще одно каноэ с десятью вооруженными аскари на борту. Они не обратили на нас особого внимания.— Боятся рейдеров, — бросил Айари. Когда опасность миновала, я сказал:— Пришлите сюда первого в цепи. Его вытолкнули ко мне. Лицо этого человека не светилось радостью.— Я пошел бы первым, — объяснил ему я, — но не могу. Я, видишь ли, в середине цепочки.— А может, первым пойдет тот, кто замыкает цепь? — с надеждой предложил он.— Блестящая идея, — сказал я, — но боюсь, что ему она не понравится. К тому же его еще нужно звать, а ты уже здесь.— А если там тарларион?— Боишься?— Да, — признался он.— Правильно делаешь. Там наверняка тарларион, и не один.— Я не пойду!— Вдохни глубже, — приказал я ему, — и вперед. Пойдешь к плоту, на который мы грузим ил. Там лопаты.— Я не пойду!Я схватил его и головой вниз сунул в дыру. Через несколько мгновений он вынырнул с другой стороны клетки, фыркая и отплевываясь. Второй, толстяк, с трудом протиснулся в отверстие; за ним — третий, четвертый, пятый… Я, Айари, Кису — все сорок шесть каторжников один за другим выбрались из клетки.— Разбирайте лопаты, — велел я, — и тащите плот.— Куда мы двинемся? — спросил Айари.— Иди за мной!— Но ты идешь на запад!— Нам нужно освободиться, — объяснил я. — В цепях мы далеко не убежим. На западе нас искать не будут. К тому же всего в пасанге отсюда находится остров кузнецов.— Значит, там есть инструменты! — обрадовался Айари.— Вот именно.— Только не на запад! — взмолился один из цепочки. — Лучше уж на восток, или на юг, или на север, в леса!Кису молча размахнулся и ударил возражавшего в висок. Тот рухнул как подкошенный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129