Девушка-рабыня, прежде сидевшая на полу рядом с двуручным кувшином паги, поднялась на ноги, чтобы смотреть на стоящего на коленях мужчину сверху вниз.— Вероятно, мало путешественников выбирают себе дорогу через леса, — заметил я.— Обычно я грабил за границами леса, — согласился мужчина. — Но случалось поживиться и в самых дебрях, — добавил он, посмотрев на девушку-рабыню.Та залилась краской.— В тот день, когда меня схватили, — он снова перевел взгляд на Самоса, — я решил попытать счастья на лесной тропе. Но счастье мне изменило.Самос усмехнулся.— Решил поохотиться на женщин, — продолжал разбойник, — и вот — сам оказался их добычей.Девушка рассмеялась.Мужчина, нахмурившись, опустил голову. Затем он снова взглянул Самосу в лицо.— Когда меня отправят на галеры?— Ты силен, красив, — вслух размышлял Самос. — Какая-нибудь богатая женщина наверняка заплатит за тебя неплохие деньги.С яростным воплем человек попытался вскочить на ноги. Он был так силен, что двоим стражникам едва удалось его удержать.Самос обернулся к девушке-рабыне.— А ты как считаешь? — поинтересовался он. — Что мне с ним сделать?— Продайте его женщине! — со смехом воскликнула она.Мужчина в цепях глухо зарычал.— Тебе знакомы северные леса? — спросил я у него.— Какой мужчина может сказать, что он знаком с лесами? — воскликнул раб.Я внимательно наблюдал за ним.— Я могу жить в лесу, — продолжал он, — и сотни квадратных пасангов в южной и западной его части мне действительно знакомы. Но не более того.— Тебя захватила банда женщин-пантер?— Да.— И ты знаешь имя их предводительницы?— Вьерна.Самос посмотрел на меня.— Ты свободен, — сказал я мужчине и, обернувшись к стражникам, добавил: — Снимите с него цепи.Стражники ключом отперли замки на наручниках и кандалах мужчины. Тот от удивления не мог вымолвить ни слова.Рабыня тоже лишилась дара речи. Она обеими руками вцепилась в кувшин с пагой и замерла с широко раскрытыми глазами.Я вытащил из-за пояса кошель с золотом и отсчитал Самосу пять монет в уплату за приобретенного мужчину.Он стоял перед нами без цепей, ничего не понимая и потирая затекшие запястья, не сводя с меня вопрошающего взгляда.— Я — Боск, из дома Боска в Порт-Каре, — пояснил я. — Ты свободен. Можешь идти и делать все, что пожелаешь. Я же рано поутру отправляюсь в северные леса. Захочешь присоединиться — жди меня у центральных морских ворот на канале.— Да, капитан, — ответил он.— Самос, — обернулся я, — можно попросить тебя предоставить ночлег этому человеку?Самос утвердительно кивнул.— Ему потребуется также одежда, еда и оружие, которое он сам для себя выберет. — Я посмотрел на мужчину и усмехнулся: от него все еще исходило зловоние рабских клетей, в которых он провел все это время. — И хорошо бы дать ему отмокнуть в горячей ванне с ароматическими солями.Я подошел к человеку.— Как твое имя? — спросил я.Теперь он имел свое имя: он был свободным.— Римм, — с гордостью ответил он.Я не спросил, из какого он города. Разбойники не любят об этом говорить.Девушка-рабыня, отошедшая при таком повороте дел на два-три шага от нас, теперь испуганно поспешила в дальний конец зала.— Стой! — бросил я ей вслед.Она съежилась от страха. В короткой шелковой рабской тунике девушка была возбуждающе красива: длинноногая, смуглая, черноглазая. Ее зрачки расширились от ужаса.— Сколько ты хочешь за нее? — спросил я у Самоса.Тот пожал плечами.— Четыре золотых, — с явным безразличием бросил он.— Покупаю, — сказал я и протянул Самосу четыре золотые монеты.Девушка не сводила с меня испуганного взгляда.Один из стражников принес Римму тунику, и тот с видимым удовольствием надел ее на себя. Затем подпоясался широким ремнем с громадной пряжкой и откинул со лба спадающие волосы.Я посмотрел на девушку. В глазах у нее застыла немая мольба. Но горианина таким взглядом не проймешь. Я кивнул в сторону Римма.— Ты принадлежишь ему, — коротко распорядился я.— Нет! Нет! — закричала она и бросилась к моим ногам. — Пожалуйста, хозяин! Пожалуйста!Она подняла заплаканные глаза и прочла на моем лице непреклонную решимость привыкшего повелевать германского мужчины. Губы ее задрожали. Она бессильно уронила голову.— Как ее имя? — спросил я у Самоса.— Она будет носить то имя, которое дам ей я, — сказал Римм.Рабыня завыла от тоски. Теперь ее лишали не только прежней жизни, но и прежнего имени. По горианским законам, раб — это животное, не имеющее ничего своего, даже имени.— В какой комнате разместить на ночь этого человека? — спросил один из стражников.— Отведите его в те большие залы, что мы предоставляем знатным работорговцам из далеких городов, — распорядился Самос.— В торианскую комнату? — уточнил стражник. Самос утвердительно кивнул.Тор — богатейший город, окруженный пустыней, известен своей роскошью и любовью к неге и изысканным удовольствиям.Римм за волосы поднял девушку с колен.— Отправляйся в торианскую комнату и приготовь мне ванну, вина и фрукты, — приказал он. — Захвати с собой косметику, колокольчики и все, что тебе понадобится, чтобы сделать мой отдых особенно приятным.— Да, хозяин, — пробормотала девушка.Римм продолжал держать ее за волосы, развернув лицом к себе.— Хозяин желает, чтобы я выразила ему свою готовность подчинения? — едва слышно произнесла она.— Да, — ответил Римм.Она опустилась на колени и устремила на него покорный взгляд.— Я буду вашей рабыней, — произнесла девушка традиционную формулу новообращенной горианской рабыни. Затем, стоя на коленях, низко склонила голову и протянула Римму руки, скрещенные в запястьях, словно предлагая надеть на них наручники.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121