Вскоре предводитель тиросцев стоял передо мной в полном одиночестве. Смертельно бледный, он бросил меч на землю.— Защищайся, — сказал я ему.— Нет, — покачал он головой.— Может, сразимся на мечах? — предложил я.— Ты — Боск, — едва слышно произнес он. — Боск из Порт-Кара!— Верно, — согласился я.— Нет, на мечах сражаться не будем.— На ножах?— Нет… Нет! — Голос его перешел на крик.— Тогда тебе остается только перебираться на тот берег реки, — кивнул я в сторону Лаурии. — Только там ты будешь в безопасности.— Но ведь там акулы! — воскликнул он. — Тарларионы!Я пожал плечами.Не сводя с меня испуганного взгляда, он попятился, а затем побежал к реке. Я смотрел ему вслед. На этот раз удача ему изменила. В нескольких ярдах от берега я заметил протянувшийся по поверхности воды след от плавника акулы, а через мгновение увидел ее узкую, взметнувшуюся над водой голову с разинутой пастью, усеянной хищно сверкнувшими зубами.Я обернулся и посмотрел на берег, туда, где стояли пага-рабыни. Скованные за ошейники одной длинной цепью, с руками, связанными за спиной, они застыли от ужаса, пораженные увиденным. Я направился к ним. Девицы разразились истошными воплями и, путаясь в цепях, попытались спастись бегством. Пробежать им удалось ярдов двадцать — именно столько понадобилось, чтобы окончательно запутаться в ветвях.Я взялся за цепь, сковывающую их ошейники, и повел рабынь назад, к берегу. Остановились мы на том месте, где предводитель тиросцев вошел в воду. Акулы еще вертелись недалеко от берега, завершая свое кровавое пиршество.— На колени! — приказал я.Они послушно опустились на колени. Я направился к распростертым на песке телам тиросцев, чтобы собрать свои стрелы и сбросить трупы в воду. Стрелы с узкими наконечниками легко извлекались из тела; мне не приходилось проталкивать стрелу насквозь, чтобы освободить ее, как делали тачаки, вытаскивая из жертв свои стрелы с широким зазубренным наконечником. Я вычистил стрелы и, сложив их в колчан, вернулся к оставленным у воды девушкам. Они встретили меня испуганными взглядами. Им было чего бояться: они стали тем инструментом, который помог противнику проникнуть в наш лагерь; они являлись частью заговора, без них бы план противника не удался. И рабыни, вне всякого сомнения, знали о планируемой операции.Пришло время им поделиться и со мной своими сведениями.— Расскажите обо всем, что произошло в этом лагере, — потребовал я, — и все, что вам известно о планах и намерениях людей с Тироса.— Мы ничего не знаем, — ответила одна из девушек. — Мы всего лишь рабыни.Я не поверил. Даже наливая пагу в таверне, они ухитряются быть в курсе многих событий.— Вам придется стать поразговорчивее, — сказал я. Глаза мои не сулили молчуньям ничего хорошего.— Нам нельзя говорить! — воскликнула одна из девушек. — Мы не можем!— Вы полагаете, что люди с Тироса защитят вас? — спросил я.Они озабоченно переглянулись. Рабыни стояли на коленях, выпрямив спины, и я без труда сбросил с них желтые шелковые накидки. Затем, к их немалому изумлению, развязал им руки. Девушки остались соединены за ошейники длинной цепью.— Встаньте, — сказал я. Они поднялись на ноги.Я закинул лук за плечо и вытащил из ножен меч. Красноречивым жестом я указал им обнаженным клинком на реку.Глаза их наполнились ужасом.— В воду! — приказал я. — Плывите!— Нет! Нет! — в один голос закричали рабыни падая передо мной на колени и покрывая своими волосами мои сандалии.— Мы женщины! — кричала одна из них. — Всего лишь женщины!— Пощадите! — голосила вторая. — Мы только рабыни!— Умоляем вас, хозяин, — рыдала третья. — Не убивайте нас!— Мы ведь только женщины, и к тому же рабыни! — взмолилась четвертая. — Отнеситесь к нам как к женщинам и рабыням!— Подчиняйтесь! — потребовал я.Все четверо стояли на коленях, низко склонив головы и протянув ко мне руки, скрещенные в запястьях, словно для сковывания наручниками.— Я подчиняюсь вам, хозяин, — по очереди произнесли все они.Мне не нужно было даже их связывать, не нужно было надевать на них свой ошейник или требовать от них каких-то клятв: сама их поза, поза беспрекословной покорности, свидетельствовала о том, что они действительно признают себя моими рабынями.— Ты, — указал я на стоящую первой в шеренге темноволосую девушку. — Говори!— Да, хозяин, — пробормотала она сквозь рыдания. — Мы пага-рабыни из таверны Церкитуса из Лауриса. У нашего хозяина были какие-то дела с Сарусом, капитаном «Рьоды» с Тироса. Нас сдали внаем в лагерь Боска из Порт-Кара. Обязали прислуживать его людям, наливать им вино. А потом на лагерь должны были напасть тиросцы.— Хватит, — распорядился я и, переведя взгляд на вторую рабыню, приказал: — Продолжай!— Все шло, как они задумали, — рассказывала вторая девушка. — Мы налили всем вина и даже тайком матросов угостили находившихся в лагере рабынь. Через ан весь лагерь был без сознания.— Достаточно. Теперь ты, — кивнул я третьей девушке, рыжеволосой.— Вскоре лагерь захватили, — торопливо заговорила она, проглатывая слова. — Всех мужчин и женщин без труда связали и заковали в цепи. А потом частокол сломали, а лагерь разрушили.— Достаточно, — приказал я.Необходимость расспрашивать четвертую девушку отпала. Все и так стало ясно, даже то, о чем они не рассказали. Не требовалось большой проницательности, чтобы догадаться, что «Рьода» из Тироса пришла из Лидиуса и поднялась вверх по течению до самого Лауриса не только для того, чтобы захватить Боска из Порт-Кара и его матросов. Это галера среднего класса, длина киля которой достигает ста десяти германских футов, а ширина бимса никак не меньше двенадцати футов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121