Полагаю, Винке не понадобится много времени, чтобы сломить девушку.— Ты поняла, что от тебя требуется? — снова поинтересовалась Винка.— Я не могу этого сделать! — захлебывалась слезами Мира. — Это слишком опасно! Если они узнают, они убьют меня! Я не могу!Я подал знак Винке: больше розг не нужно.— Хорошо, — сказала моя помощница.В воздухе повисло долгое молчание. Мира недоверчиво подняла голову. Тяжелое испытание окончилось.— Это все? — с дрожью в голосе спросила Мира.— Все, — ответила Винка.Мира зябко повела плечами и глубоко вздохнула.— Что вы собираетесь со мной сделать?— Нужно будет — узнаешь, — пообещала Винка.Она подала знак двум пага-рабыням, стоящим рядом в шкурах лесных пантер. Те развязали веревки, стягивавшие лодыжки пленницы, и поставили ее на ноги. Не снимая с ее глаз повязки, они, держа Миру за руки, подвели ее к заранее оговоренному нами месту, где мы установили каркас из четырех шестов.Я молча следовал за ними.Миру уложили спиной на землю и, широко раскинув ей ноги и руки, привязали их к противоположным углам каркаса.— Что вы собираетесь со мной сделать? — дрожащим голосом спросила она.— Ты нам больше не нужна, — ответила ей Винка.— И как вы со мной поступите?— Оставим тебя здесь на съедение слину. Хоть кому-то от тебя будет польза.— Нет! Нет! — закричала Мира.Между тем затянули последний узел. Кожаные ремни держали надежно.— Прошу вас, только не это! — кричала пленница.Я протянул Винке охотничий нож. Мира, с повязкой на глазах, почувствовала, как острое лезвие прошлось у нее по бедру.— Нет! Пожалуйста, не нужно! — кричала она.Винка вернула мне нож. Я вытер лезвие и вложил его в ножны.Мира чувствовала, как сильные женские руки выдавили немного крови из надреза у нее на бедре. Теперь кровь ее разбрызгают по земле и вымажут ею деревянный каркас, чтобы запах свежей крови привлек хищников.У Миры началась истерика.— Пожалуйста! — взахлеб рыдала она. — Ведь я женщина!— Я тоже женщина, — ответила ей Винка.— Пощадите меня! — взмолилась наша пленница. — Оставьте меня своей рабыней!— Ты мне не нужна, — возразила Винка.— Ну, продайте меня какому-нибудь мужчине! Даю слово, я буду очень старательной рабыней! Я сделаю все, чтобы он был мною доволен!— У тебя что, врожденные задатки рабыни? — поинтересовалась Винка.— Да, да! Врожденные! Продайте меня! Вы увидите, какая из меня получится рабыня! — воскликнула Мира.— Значит, ты просишь нас оставить тебя рабыней? — уточнила Винка.— Да, — разрыдалась Мира. — Прошу! Очень прошу!— Отвяжите ее, — распорядилась Винка.Миру развязали и бросили передо мной на колени.— Подчиняйся, — потребовала Винка.— Подчиняюсь, госпожа, — дрожащим голосом произнесла Мира и произвела официальный ритуал подчинения, низко опустив голову и протянув к своей невидимой хозяйке скрещенные в запястьях руки.Теперь она была моей рабыней. Я подал знак Винке. Миру снова швырнули спиной на траву.— Привязать эту рабыню к каркасу, — распорядилась Винка. — Подготовить ее на съедение слину!— Нет! — закричала Мира. — Командуйте мной! Приказывайте! Я сделаю все, что вы пожелаете! Сделаю! Рабы должны подчиняться!— Поздно, — ответила ей Винка.— Я сделаю все, что вы прикажете! — разрыдалась Мира. — Пощадите!— Слишком поздно, — повторила Винка.— Нет! — истерично закричала несчастная пленница.— Заткните ей рот кляпом, — приказала Винка.Я снова вставил в рот Мире кляп из плотно скатанного куска шкуры лесной пантеры и для надежности закрепил его кожаным шнурком, завязав концы у нее на затылке. После этого мы отошли, оставив Миру беспомощно лежать привязанной между балками деревянного каркаса.Как мы и предполагали, ждать нам пришлось недолго. Вскоре в нескольких ярдах от нас послышалось легкое потрескивание раздвигаемых веток, а вслед за ним и сердитое глухое рычание. Привлеченный запахом свежей крови, хищник выбрался на поляну.Слин — животное осторожное, он видел свою жертву, но не подошел к ней сразу. Описывая широкие круги по поляне, он постепенно приближался к девушке. Я без труда улавливал резкий характерный запах животного; Мира, безусловно, тоже. Она, казалось, оцепенела от напряжения. С глухим рычанием слин подкрадывался, низко припав к земле. При малейшем движении своей жертвы он мгновенно бросился бы на нее, но добыча его не шевелилась, и это его настораживало. Однако запах свежей крови был сильнее всяких сомнений. У неподвижно лежащего тела слин остановился. Он принюхался и осторожно слизнул кровь.После этого он уже не мог остановиться; с клыков его побежала слюна, а движения языка стали по-хищнически жадными, быстрыми.Я вытащил из колчана стрелу, снял с нее металлический наконечник и заменил его куском туго скатанной и перевязанной шнурком шкуры.Мира от ужаса вжалась в землю. Казалось, все ее тело застыло сейчас в одном безмолвном крике, но изо рта, заткнутого умелой рукой воина, не вырвалось ни звука. Мертвая тишина царила бы на поляне и тогда, когда клыки хищника впились бы в беззащитную плоть.Животное заволновалось; вкус крови возбуждал его.Я отпустил натянутую тетиву. Выпущенная стрела ударила тупым, обмотанным шкурой концом в морду слина. Животное недоуменно отпрянуло назад и сердито заворчало, готовясь отразить нападение другого хищника, пришедшего, очевидно, отнять у него добычу.Две пага-рабыни осторожно вытащили на поляну разделанную тушу табука, которого я подстрелил прежде, чем отправиться в лагерь за Мирой. Они бросили тушу прямо к морде слина.Животное встретило появление человека настороженным рычанием, но, очевидно решив не искушать судьбу и довольствоваться малым, схватило лежащую тушу табука и без промедления скрылось в кустах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121