Даже выпущенная на волю, без кастовой принадлежности, без родственных отношений, она по своему социальному положению окажется среди самых ничтожных, самых презренных женщин Гора. Она больше никому не нужна. Вероятно, даже более милосердно по отношению к ней было бы оставить ее рабыней. Тогда бы она по крайней мере имела свой ошейник.Я запрокинул голову и горько рассмеялся.Талена больше никому не нужна.А я, такой глупец, сломя голову бросился в эту авантюру, в леса, чтобы, подвергая опасности собственную жизнь, спасти ту, которая могла бы приумножить богатства и величие дома Боска. Спасти полнейшее ничтожество без роду, без племени. Даже Марленус, ее отец, отказался от нее и увел своих людей из леса. А я, считавший себя в начале экспедиции таким героем, таким смелым и проницательным, таким непобедимым, лежу теперь на затерянной среди бесконечных северных лесов поляне, связанный и никчемный, беспомощный пленник женщин-пантер.Я поднял глаза.Надо мной снова стояла Вьерна. Во всем ее облике чувствовалось высокомерие. Она держалась с подчеркнутым превосходством, столь свойственным лесным разбойницам. В руке девушка держала короткое копье, а на поясе у нее все так же висел охотничий нож. Она склонилась надо мной, глядя холодно и снисходительно.— Луны уже взошли, — заметила стоящая за ее спиной девушка-пантера, не сводившая с меня глаз.— У нас не так много времени, — напомнила Мира. — Луны скоро засияют в полную силу.— Давайте начинать, — предложил кто-то из девушек.Вьерна снова посмотрела на меня.— Ты хотел сделать нас рабынями, — отчетливо выговаривая каждое слово, произнесла разбойница, — так стань же рабом ты сам!Я похолодел от ужаса.— Обрить ему голову! — приказала Вьерна.Я отчаянно рванулся в жестких кожаных ремнях, но две девушки-пантеры крепко держали мою голову, а Мира, опустившись на колени, бритвенным ножом быстрыми движениями выбрила на моей голове полосу в два с половиной дюйма шириной, протянувшуюся ото лба до самой шеи.— Ну вот, — удовлетворенно сказала Вьерна, — теперь каждый сразу увидит, что ты побывал в руках женщин.Я был вне себя от бешенства.— Раб! — презрительно бросила мне Мира.— Что вы собираетесь сделать со мной и моими людьми? — требовательно спросил я.— Принесите плеть, — распорядилась Вьерна. Мира с радостной поспешностью вскочила на ноги.— Я уже говорила тебе, что рабу не подобает проявлять любопытство, — наставительно произнесла Вьерна.Мира вернулась, неся длинную плеть для рабов.— Высеки его, — приказала ей Вьерна.Кожаные концы плети обожгли мое тело. Затем еще раз, и еще…Я стиснул зубы.— Достаточно, — распорядилась Вьерна.Я больше не задам им ни одного вопроса. Я не желаю, чтобы эти мерзавки истязали меня.Мира со смехом отбросила плеть в сторону.Они, конечно, не хотели избивать меня по-настоящему. Это был всего лишь небольшой урок послушания. Ну что ж, я запомню его надолго.Девушки тем временем собрались вокруг меня и опустились на колени. Они молчали, и тишину ночи нарушало лишь их глубокое, тяжелое дыхание.Я поднял глаза к небу. Прямо надо мной сияли три полные луны, одна большая и две поменьше. Они торжественно плыли среди ночного безмолвия, посылая на землю свой таинственный мерцающий свет.Женщины-пантеры отложили оружие. Они сидели, на корточках и запрокинув головы к небу. Я заметил, что дыхание их участилось, а устремленные на луны взгляды начали стекленеть. Губы их приоткрылись, а залитые холодным лунным светом лица постепенно приобретали отрешенное выражение. Девушки медленно, словно нехотя, принялись раскачиваться из стороны в сторону. Из их груди вырвался глухой стон. Руки взлетели над головами, устремившись к бесконечно далеким лунам. Теперь их стоны напоминали монотонный вой, а раскачивания становились все быстрее. Мороз пробежал у меня по коже. Еще через минуту женщины-пантеры принялись испускать пронзительные вопли, с каждым мгновением становившиеся все более дикими, лица приняли безумное выражение, а воздетые к небу руки с судорожно растопыренными, скрюченными пальцами казались сейчас когтями хищников.Мира вскочила на ноги и, сорвав с себя толстые шкуры, подставила грудь мерцающему лунному свету. На лице ее застыл дикий оскал, воздетые кверху руки словно царапали ночное небо. Следом за ней сорвалась с места еще одна девушка, а затем и еще одна… Только Вьерна продолжала сидеть, положив руки на колени и устремив отрешенный взгляд к трем безразличным ко всему происходящему на земле горианским лунам.Я тоже был больше занят планами собственного освобождения, нежели созерцанием сцены этого массового идиотизма. Снова и снова я пытался развязать или хотя бы немного ослабить жесткие ремни, стягивающие запястья, но все было напрасно.Вдруг Мира с пронзительным криком сорвала с себя остатки шкур, прикрывавших тело, и вся окунулась в потоки холодного лунного света. Ее примеру последовали остальные девушки. Теперь на них оставались только тускло мерцающие золотые украшения. Сейчас уже ничто не отличало их, рычащих и кружащихся в дикой, неистовой пляске, от свирепых лесных хищниц, имя которых они себе присвоили.Внезапно они застыли на месте, но лица и руки оставались все так же обращенными к небу.И тут Вьерна, запрокинув голову назад, испустила душераздирающий дикий вой, напоминающий предсмертный вопль смертельно раненного зверя. Она медленно поднялась на ноги и, не спуская с меня горящего взгляда, сорвала с себя толстые шкуры.При виде ее безупречного тела я почувствовал, как кровь быстрее побежала по жилам.Теперь уже все девушки медленно повернулись ко мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121