– Пусть явятся эти трусы, что несли вчера портшез, – сказал он, досадливо морщась, словно терзаемый зубной болью.
Оба лакея были доставлены через пять минут.
– Так это вы прошлой ночью бросили портшез и удрали, словно трусливые зайцы?! – спросил комендант, одолеваемый смутными подозрениями.
– Ваша милость, поскольку мы знали, что в портшезе никого нет…
– Вы хотите сказать, что, если бы мадемуазель де Бриссар доверила вам свою жизнь и честь, вы вели бы себя, как подобает мужчинам?
– Ваша милость, мы дрались бы до последней капли крови!
– Я почти готов поверить вам, но с одним условием…
– Каким же, ваша милость? – почтительно спросил старший из лакеев, начиная надеяться на удачный исход дела.
– С одним-единственным условием. Вы, ничего не скрывая, опишете мне шаг за шагом весь путь, который вы проделали вчера, сопровождая мадемуазель де Бриссар.
– Нет ничего проще, ваша милость! – радостно воскликнули оба носильщика.
– Тем лучше, тем лучше, – благосклонно кивнув им головой, протянул комендант. – Тем лучше для вас. Итак?
– Мадемуазель-де Бриссар приказала нам отнести портшез к дому мадам Дюберже, но…
– Что же вы замолчали?
– Мне показалось, ваша милость, что мадемуазель не собиралась к мадам Дюберже.
– Вот как! Что же привело вас к такому глубокомысленному заключению, позвольте спросить?
– А то, сударь, что мадемуазель приказала двигаться по улице Аббатисс, хотя эта дорога – самая длинная.
– Так! Продолжай!
– Зато – это самая удобная дорога, если направляешься в городскую тюрьму, сударь.
– Не вижу связи между мадам Дюберже, мадемуазель де Бриссар и тюрьмой Ла-Рошели.
– Дело в том, ваша милость…
– Не советую вам увиливать от ответа!
– Дело в том, что не успели мы сделать и двух дюжин шагов, как мадемуазель де Бриссар объявила нам, что она передумала и не пойдет к мадам Дюберже.
– Куда же она приказала ее отнести? В собор на площади, не так ли?
– Это так, ваша милость, но…
– Черт возьми! Или вы будете говорить, или вас ожидают неприятности!
– Нет, нет! Ваша милость, мы расскажем все, что знаем. Только перед этим разрешите просить вашу милость об одной милости…
– Вы, кажется, позволяете себе ставить условия?
– Ни в коем случае, сударь! Мы смиренно просим у вас защиты.
– Защиты? От кого же?
– Видите ли, ваша милость. У нас есть некоторые основания полагать, что мадемуазель де Бриссар может рассердиться на нас, если мы сообщим вам, где она побывала до того, как направилась в церковь.
– Ах, вот в чем дело! – раздраженно проговорил комендант, резко смяв лист бумаги, лежавший перед ним на столе. – У них есть основания! Выкладывайте все начистоту, или мы не сговоримся, бездельники!
– Конечно, сударь, конечно. Мы и рассказываем вам все, как оно было. Но если мадемуазель де Бриссар пожелает после этого прогнать нас со службы…
– Ни слова больше о мадемуазель! Я плачу вам деньги, и вы скажете мне все, что знаете, или я, тысяча чертей, велю утопить вас этой же ночью! – свирепо воскликнул комендант.
– Ах, ваша милость, вы не хотите сжалиться над вашими верными слугами, – со слезой в голосе проговорил тот из лакеев, что выглядел похитрее.
– Довольно! Я хочу знать все!
– Но, если мадемуазель откажет нам, где мы потом найдем такое хорошее место?..
– Бездельники! Я сам откажу вам от места за ваше позорное поведение прошлой ночью!
Видя, что комендант не на шутку разгневан, лакей сменил тактику. Он сделал круглые глаза и с поклоном приблизился к господину.
– Ох, сударь! Если бы вы знали, что у меня на душе творится, вы бы не изволили гневаться на своего верного слугу.
– Хватит говорить загадками. Если ты хочешь спасти свою шею от веревки – немедленно выкладывай все, что тебе известно. Твоего дружка это тоже касается.
– Ваша милость, перед тем как отправиться в церковь, мадемуазель приказала доставить ее к городской тюрьме.
– Я не ослышался?! Повтори, что ты сказал, каналья!
– Ну вот, сударь, вы изволили рассердиться…
– Так вы доставили ее к тюрьме?
– Совершенно верно, сударь.
– И что же было дальше?
– Мадемуазель приказала нам подождать ее. Потом она подошла к стражнику и о чем-то поговорила с ним.
– О чем, черт возьми, она могла говорить со стражником?!
– Этого мы не знаем, ваша милость, так как с того места, где мы стояли, слов было не разобрать.
– Продолжай.
– Так было дело, сударь. А потом солдат передал мадемуазель свой фонарь и открыл перед нею дверь камеры – наружную дверь, сударь.
– И она вошла?
– Ваша правда, сударь. Мадемуазель вошла туда.
– Проклятие! Теперь я понимаю…
– Что, сударь?
– Это тебя не касается, бездельник! Остерегайся вывести меня из терпения. Продолжай…
– Мадемуазель отсутствовала примерно четверть часа или немногим больше. А потом она быстро вышла и села в портшез, а мы с напарником отнесли ее к церкви на площади – вы знаете, ваша милость, это совсем недалеко оттуда.
– Черт! Мадемуазель разговаривала с вами?
– Нет, ваша милость.
– Черт, черт! По крайней мере, она же сообщила вам, куда следует ее доставить?
– Мадемуазель сказала мне перед тем, как обратилась к стражнику: «Когда я вернусь, вы отнесете меня на площадь к церковной ограде, где меня должен ждать кантор Буало».
– Проклятье! Она так и сказала?!
– Я передал вам слово в слово, сударь.
– Значит, весь обратный путь из тюрьмы мадемуазель не обращалась к вам? Вы не слышали ее голоса?!
– Нет, сударь. Она молчала всю дорогу.
– Тысяча чертей! Неужели она… неужели это возможно?!!
Комендант заметался по кабинету, словно раненый тигр.
– Как она была одета?
– В темный бархатный плащ с капюшоном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145