Я не стала пить его вина. И сказала:
— Видимо, вы что-то недопоняли.
— Да? Что именно?
— Я не знаю, как вас зовут, — сказала я в надежде, что он воспримет эту фразу как эвфемизм, но он лишь улыбнулся, растопорщив лепестки усов.
— Меня зовут Фирью. Принц Фирью. Я состою на службе при губернаторе. Но Ретка ценит мои услуги куда выше. Можно сказать, что Завион и я — два героя в его колеснице. А впрочем, Завион-то вскоре отправится в горы. Вместе с оловянными солдатиками. И вы станете видеться с ним еще реже. А я… если вы приветливо ко мне отнесетесь, может случиться, что я нередко буду заезжать сюда по пути.
Фирью принялся за еду. Он назвался принцем, а ел как прожорливый дворник, хватая куски и чавкая, а ведь в отличие от бедных людей голод не мог послужить ему извинением. Вероятно, он и в постели ведет себя так же.
Я не могла понять, с чего он взял, будто доступ ко мне открыт. Скорей всего, просто потому, что я живу тут одна, а сам он настолько неотразим, что любая женщина сочтет его подарком небес.
Впрочем, я не разволновалась и даже не разозлилась именно из-за его идиотизма. Я совершенно спокойно села и посмотрела на него поверх печеной снеди и жареных цыплят.
— Разумеется, вы можете поесть у меня за столом, — сказала я, — если вы это понимаете под «приветливым отношением». А что до ваших частых появлений здесь, я нахожу их неуместными и неприемлемыми.
— Вы чересчур осторожны, — сказал он. — Мы и в городе могли бы все устроить. Если два члена одного братства делят женщину друг с другом, в этом нет ничего дурного. Если лилия прекрасна, — проговорил он, бросив на меня до нелепости восторженный телячий взгляд, — необходимо, чтобы всякий мог вдыхать ее аромат.
— Всякий?
— А кое-кому из небольшого числа избранных разрешается ее потрогать. — Он залпом допил вино. — Посмотрите на Ретку с Оберисом. Оберис почел за честь предоставить ему в пользование Сидо. А ведь какая женщина… — (Восхваление достоинств других женщин, по его мнению, является частью ухаживания.) — Я готов променять десять лет жизни на возможность попробовать, какова на вкус Сидо.
— Тогда лучше бы вам этим и заняться, — отвечала я.
— Я задел чувствительное место? Вы ревнуете, при всей вашей холодности?
Я поднялась на ноги, Фирью тоже; он потянулся ко мне, толчком уронил меня навзничь и прижал к столу. С плотоядным видом он изогнулся надо мной и запустил руку ко мне в корсаж.
— А как вам такое? — ликующе вскричал он.
Я схватила его бокал и выплеснула ему в лицо все, что там оставалось. Он выпрямился и, отплевываясь, что-то жалобно заговорил про свои глаза. Я бросила ему тряпку, которой пользовалась при рисовании, и стала смотреть, как он растирает по лбу ярко-синее пятно. Но мне было не до смеха: он оказался сильней, чем я предполагала, и действовал весьма активно на свой придурковатый лад.
— Я ввела вас в заблуждение, сама того не желая, — проговорила я, стараясь держаться как можно хладнокровнее. — Прошу вас, поверьте, кроме мужа я никого не хочу.
— В таком случае вам остается только хотеть, не правда ли? Где же он?
— Вам известно, где. Извините, что облила вас вином. Позвольте, я наполню ваш бокал. А потом вам придется уйти. Само собой разумеется, мы навсегда позабудем о случившемся.
Но он опять потянулся ко мне, ухватился за запястье левой руки и попытался укусить меня в шею, а при этом все твердил, какая же я сука, загубила ему рубашку, ведь винные пятна ничем не выведешь.
Вероятно, на этом пришел конец моему терпению. Мне стало несколько страшновато: разумные доводы на него не действуют. Я выбросила вперед кулак и угодила в помеченную синей краской мишень. Он резко отпрянул, издав странный звук, похожий на мяуканье, и неожиданно шлепнулся на стул.
Он выпустил из рук мое запястье. Покачал головой, обругал меня и налил себе еще вина.
— Мне бы хотелось, чтобы вы ушли, — сказала я.
— Вам нравится борьба, — сказал он. — Что ж, давайте поборемся.
Я тоже, не торопясь, присела на стул. Накрывая на стол, я положила ему нож, а теперь схватила его. Этот поступок вызвал у Фирью раздражение.
— Принц Фирью, — сказала я.
— Ох, да положите вы его на место. И не вздумайте размахивать этой тупой штуковиной. Вы меня поцарапаете.
— Нож достаточно острый, — ответила я. — И мне известно, как им пользоваться.
Тут его взгляд, обращенный на меня поверх бокала, несколько изменился. Но он вытер рот рукой.
— Вам не удастся меня одурачить. Я знаю, чего вам надо.
— Как-то раз, — сказала я, стараясь сохранить ровность голоса, — меня изнасиловал один человек.
— Правда? Вам это понравилось?
— Нет. Но ему это понравилось еще меньше. Я его убила.
— Вы? — Он опять расплылся в улыбке. И принялся тщательно выковыривать из зубов остатки пищи. Но взгляд его переменился окончательно.
— Это произошло во время войны, — сказала я, — в глухом местечке. Он упорно меня добивался. Но пока он занимался своим делом, я перерезала ему горло… — Что-то подтолкнуло меня, я метнулась вперед и прикоснулась кончиком ножа к шее Фирью под ухом, а он отскочил, уронив стул. — Как раз вот тут. Знаете ли, это, как правило, безотказно действует. Жизненно важная артерия. Это был сильный человек, Фирью, куда сильнее вас. Но он умер, беспомощно захлебываясь кровью.
Фирью в растерянности остановился между столом и стеной, он испугался, а его глаза уже ничем не напоминали снедаемого любовью теленка. В это мгновение я ощутила в себе какую-то невероятную силу. Видимо, мне надоело выступать в роли жертвы. И захотелось самой за себя постоять.
Не выпуская ножа из рук, я двинулась в обход стола, а Фирью отступал, семеня ногами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177