и
в ее слабой улыбке я увидел и угрозу и расчет. Над столом нависло странное
напряжение, как будто что-то невидимое подготовилось к удару.
Нарушила молчание Элен, сонно процитировав:
- Поцелуй тени и благословение тени...
Мадемуазель рассмеялась: смех ее больше всего походил на смех
маленьких волн. Но в нем были полутона, которые мне понравились еще
меньше, чем угроза в улыбке. Что-то в этом было нечеловеческое, как будто
волны смеются над утонувшим человеком.
Де Керадель быстро заговорил на языке, который я, казалось, узнаю, и
в то же время я его не понимал. Мадемуазель стала сдержанной. Она сладко
сказала:
- Простите, мадемуазель Элен. Я смеялась совсем не над вами. Я вдруг
вспомнила нечто очень забавное. Когда-нибудь я вам расскажу, и вы тоже
засмеетесь...
Де Керадель прервал ее, тоже вежливо.
- И вы меня простите, доктор Беннет. Вы должны извинить грубость
энтузиаста. И его настойчивость. Я очень прошу вас, если это не нарушает,
конечно, доверия между врачом и пациентом, рассказать о симптомах мистера
Ральстона. Поведение этой... этой тени, как вы ее называете. Я весьма
заинтересован... как профессионал.
Билл ответил:
- Ничего не хотел бы больше. Вы, с вашим уникальным опытом, можете
увидеть то, что укрылось от меня. Чтобы удовлетворить профессиональную
этику, давайте назовем это консультацией, хотя и посмертной.
Мне показалось, что Билл доволен, что он добился чего-то, к чему вели
его маневры. Я немного отодвинул стул, чтобы видеть одновременно
мадемуазель и ее отца. Билл сказал:
- Начну с самого начала. Если захотите, чтобы я что-нибудь разъяснил,
прерывайте не стесняясь. Ральстон позвонил мне и попросил его осмотреть. Я
уже несколько месяцев не видел его и не слышал о нем, думал, что он в
одной из своих поездок за границей. Он начал неожиданно. "Что-то со мной
неладно, Билл. Я вижу тень. - Я рассмеялся, но он оставался серьезен. И
повторил: - Я вижу тень, Билл. И я боюсь!" Я ответил, все еще смеясь:
"Если бы ты не видел тени, тогда действительно с тобой что-то неладно".
Он ответил, как испуганный ребенок: "Но, Билл, эту тень ничего не
отбрасывает!"
Он придвинулся ко мне, и тут я понял, что он держит себя в руках
исключительным усилием воли. Он спросил: "Я схожу с ума? Видеть тень - это
симптом сумасшествия? Скажи, Билл, так ли это?"
Я ответил, что это вздор; вероятно, у него неполадки со зрением или с
печенью. Он сказал: "Но эта тень... шепчет!"
Я сказал: "Тебе нужно выпить" и дал ему. Потом продолжал: "А теперь
постарайся точно описать, что ты видишь, и если можно, когда тебе в первый
раз показалось, что ты видишь".
Он ответил: "Четыре ночи назад. Я был в библиотеке, писал..."
Позвольте вам объяснить, доктор де Керадель, что он жил в старом доме
Ральстонов на Семьдесят восьмой улице, жил один, если не считать Симпсона,
дворецкого, унаследованного от отца, и полудесятка слуг. Он продолжал:
"Мне показалось, что кто-то скользнул вдоль стены за занавес, закрывавший
окно. Окно у меня за спиной, я был погружен в письмо, но впечатление такое
яркое, что я вскочил и подошел к окну. Там никого не было. Я вернулся к
столу, но не мог избавиться от чувства, что кто-то... или что-то находится
в комнате". Он сказал: "Я был так встревожен, что отметил время".
- Умственное отражение зрительной галлюцинации, - сказал де Керадель.
- Очевидное сопутствующее обстоятельство.
Билл сказал:
- Возможно. Во всяком случае немного погодя движение повторилось, но
на этот раз справа налево, в противоположном направлении. За последующие
полчаса оно повторилось шесть раз, и всегда в противоположном направлении,
то есть слева направо, потом справа налево и так далее. Он подчеркнул это,
как будто считал очень важным.
Он сказал: "Как будто она ткала". Я спросил, на что она похожа. Он
ответил: "У нее нет формы. Она движение. Тогда не было формы". Чувство,
что он не один в комнате, усилилось настолько, что спустя короткое время
он ушел из библиотеки, не выключая огни, и лег спать. В спальне повторения
симптомов не было. Спал он хорошо. И на следующую ночь его ничего не
тревожило. И на следующий за этим день он почти забыл о происшествии.
В тот вечер он обедал не дома и вернулся около одиннадцати. Пошел в
библиотеку, чтобы просмотреть почту. Он сказал мне: "Неожиданно у меня
появилось сильнейшее чувство, что кто-то смотрит на меня от занавеса. Я
медленно повернул голову. И отчетливо увидел на занавесе тень. Вернее,
тень переплеталась с занавесом, как будто ее отбрасывало что-то стоявшее
сзади. По форме и размеру тень напоминала человека". Он подбежал к
занавесу и рывком отодвинул его. За ним ничего не было, ничто не могло
отбросить эту тень.
Он снова сел за стол, но по-прежнему чувствовал на себе чей-то
взгляд. "Немигающие глаза, - сказал он. - Взгляд не отрывался от меня. Как
будто кто-то постоянно находится на самом краю поля зрения. Если я быстро
поворачивался, он скользил за мной и смотрел уже с другой стороны. Если я
двигался медленно, точно так же медленно двигалась и тень".
Иногда ему казалось, что он уловил это движение, увидел эту тень. Но
она тут же растворялась, исчезала, прежде чем он мог рассмотреть ее. И тут
же он чувствовал на себе взгляд с другого направления.
"Оно двигалось справа налево, - говорил он, - и слева направо... и
снова назад... и опять... и опять... все ткало... ткало..."
"Что ткало?" - спросил я.
Он ответил просто:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71