Нет.
Я, Алан Карнак, улыбнулся этим ее словам, но я, Алан де Карнак,
воспринял эти ее слова совершенно серьезно... как Дик принимал слова тени!
Дахут встала, обняла меня белыми руками за шею, и ее аромат, подобный
аромату тайного морского цветка, заставил меня пошатнуться, и от ее
прикосновения вспыхнуло желание. Она томно сказала:
- Любимый... ты очистил мое сердце от прежних увлечений... ты
пробудил меня к любви... почему ты не любишь меня?
Я хрипло ответил:
- Я люблю тебя, Дахут... но я не верю тебе. Откуда я могу знать, что
твоя любовь продлится... или не настанет время, когда я тоже превращусь в
тень... как произошло с другими, любившими тебя?
Она ответила, прижимаясь ко мне губами:
- Я уже сказала тебе. Я никого их них не любила.
- Но кое-кого ты все же любишь.
Она откинулась, посмотрела мне в глаза, ее собственные глаза
сверкали.
- Ты о ребенке. Ты ревнуешь, Алан. Значит, ты меня любишь. Я отошлю
девочку. Нет, если захочешь, прикажу убить ее.
Холодная ярость заглушила во мне желание: эта женщина легко обещает
убить единственную собственную дочь. Но даже в Карнаке ее рождение не было
тайной. Я видел маленькую Дахут, с фиолетовыми глазами, молочно белой
кожей, с лунным огнем в жилах. Невозможно ошибиться в том, кто ее мать,
даже если она бы и отказалась. Я справился со своей яростью. В конце
концов я этого ожидал, но решимость моя укрепилась.
- Нет. - Я покачал головой. - Это будет просто означать, что она тебе
наскучила, как наскучил ее отец, как наскучили все прошлые любовники.
Она прошептала, и в ее глазах было подлинное безумие страсти:
- Что же мне делать? Алан, что мне сделать, чтобы ты поверил?
Я сказал:
- Когда наступит новолуние, будет праздник Алкар-Аза. Ты призовешь
Собирателя в Пирамиде, и тогда под кувалдами жрецов погибнет множество
людей, они будут поглощены Чернотой.
- Обещай, что ты не будешь вызывать... Его. Тогда я тебе поверю.
Она отшатнулась, губы ее побелели; прошептала:
- Я не могу этого сделать. Это будет означать конец Иса. И конец...
меня. Собиратель призовет... меня... проси чего угодно, любимый... но
этого я сделать не могу.
Что ж, я ожидал отказа, надеялся на него. Я сказал:
- Тогда дай мне ключи от ворот моря.
Она застыла; я прочел сомнение, подозрение в ее взгляде; когда она
заговорила, в ее голосе не было мягкости.
Она медленно сказала:
- А зачем они тебе, владыка Карнака? Они символ Иса, сама суть его.
Они сам Ис. Их выковал морской бог, который давным-давно привел сюда моих
предков. И они всегда были только в руках короля Иса.
- И никогда не должны попадать в другие руки. Зачем они тебе?
Да, наступил кризис. Момент, к которому я так долго шел. Я взял ее в
руки, хоть она и высокая женщина, обнял как ребенка. Прижал губы к ее
губам, почувствовал, как она дрожит, руки ее обвились вокруг моей шеи,
зубами они прикусила мой рот. Я отбросил голову и захохотал. И сказал:
- Ты сама сказала, Дахут. Я прошу их, потому что они символ Иса.
Потому что они - ты. И пока я их держу, сердце твое не изменится, Белая
Ведьма. И для меня это щит от твоих теней. Удвой стражу у морских ворот,
если хочешь, Дахут. Но, - я снова прижал ее к себе и поцеловал, - я
никогда больше не поцелую тебя, если ключи не будут у меня в руках.
Она, запинаясь, ответила:
- Подержи меня еще немного, Алан... и ты получишь ключи... держи
меня... ты освобождаешь мою душу от рабства... ты получишь ключи...
Она склонила голову, и я почувствовал ее губы у себя на сердце. И во
мне боролись черная ненависть и черная похоть.
Она сказала:
- Отпусти меня.
Когда я это сделал, она посмотрела на меня мягким затуманенным
взглядом, сказала:
- Ты получишь ключи, любимый. Но надо подождать, пока уснет мой отец.
Я позабочусь, чтобы он рано лег спать. И ключи от Иса будут в руках короля
Иса... потому что ты, мой любимый, станешь королем Иса. А теперь жди
меня...
И она исчезла.
Я подошел к окну и посмотрел на море. Буря усилилась, превратилась в
ураган, и волны все били и били о каменный нос Иса, и я чувствовал, как
дрожит от этих ударов башня. Эти удары и бушующее море соответствовали
возбуждению в моем сердце.

Я знал, что прошли часы, я ел и пил. У меня были смутные воспоминания
о большом зале, я сидел за столом с другими пирующими, а на возвышении
сидел старый король Иса, и справа от него Дахут, а слева жрец в белой
одежде, с желтыми глазами, вокруг его лба узкая золотая лента, а у пояса
священная кувалда, которой разбивают груди моих людей у алтаря Алкар-Аза.
Он злобно смотрел на меня. А король стал сонным, голова его склонялась,
склонялась...
Но теперь я в башне Дахут. Буря стала еще сильнее, и еще сильнее
бились волны о каменный нос Иса. Розовый свет померк, тени на зеленых
шпалерах застыли. Но мне показалось, что они близки к поверхности, следят
за мной.
В руках у меня три стройных бруска зеленого морского металла, с
углублениями и зарубками: на всех символ трезубца. Самый длинный втрое
длиннее расстояния между концом указательного пальца и запястьем, самый
короткий длиной в ладонь.
Они висят на браслете, тонкой серебряной ленте, в которой посажен
черный камень с тем же алым трезубцем, символом морского бога. Это ключи
Иса, созданные морским богом, построившим Ис.
Ключи от морских ворот!
Рядом со мной стояла Дахут. Она как девочка в своем белом платье,
стройные ноги обнажены, серебристые волосы падают на изысканные плечи,
розовый свет создает ореол вокруг ее головы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71