С боков квадрата отходили длинные руки, образованные шарами и
оканчивавшиеся четырехгранником. Руки свободно двигались, поворачивались,
как на шарнирах, а их заостренные концы напоминали десяток молотов. Молоты
непрерывно били по предметам в форме наперстков; эти предметы попеременно
оказывались в ближайшей печи.
Существо казалось работником-гоблином, полностью поглощенным своим
занятием.
Машин были десятки; они не обращали на нас никакого внимания; мы шли
по огромной мастерской, как можно ближе прижимаясь к стене.
Мы миновали группу других фигур, которые стояли в ряд по двое; на
вершинах их были большие вращающиеся колеса, а в них гибкие щупальца
просовывали огромные слитки; мне показалось, что это то самое вещество, из
которого сделаны стены дома Норалы и основание пьедестала конусов.
Слитки исчезали во вращающихся колесах и снова появлялись из тонких
стройных цилиндров; их подхватывал ожидающий куб и скользил в сторону, а
его место тут же занимал другой. Сложные живые машины самых разнообразных
форм и размеров были заняты немыслимыми работами. Весь зал был полон шумом
гоблинов, треском троллей, звоном гномьих наковален, стуком молотов
кобольдов - пещера была заполнена металлическими Нибелунгами.
Мы оказались у входа в другой коридор. Его наклон, хотя и крутой, не
показался нам опасным.
Мы вошли в него; начали подъем; он длился, казалось, вечно. Наконец
впереди появились очертания еще одного входа, ярко освещенного. Мы подошли
ближе; остановились и осторожно выглянули.
И хорошо, что задержались: перед нами было открытое пространство,
пропасть в теле металлического чудовища.
Коридор открывался в него, как окно. Высунув голову, мы видели и
выше, и ниже себя сплошную стену. В полумиле впереди виднелась
противоположная стена. Над этим углублением туманное небо, и на его фоне
не более чем в тысячу футов над нами - черный край пропасти Города.
Далеко-далеко под нами орды металлических существ перебрасывались
через пропасть изогнутыми арками и прямыми мостами; мы знали, что они
должны быть гигантского размера, но расстояние превращало их в тропки.
Через эти мосты двигались целые толпы, и от них исходили молнии,
сверкания, призматические столбы света; подземный пурпур, расплавленная
синева, разноцветные лучи вздымались вверх от развернутых кубов, шаров и
пирамид, пересекавших мосты и несущих из мастерских сияющие плоды своей
загадочной работы.
А когда они проходили, мосты поднимались, сворачивались и исчезали в
стенах. Но тут же разворачивались другие, так что над пропастью всегда
висела их паутина.
Мы отпрянули, глядя друг на друга. Оба мы побледнели. Меня
попеременно бросало то в холод, то в жар. Я понял, что мы окончательно
заблудились в этом невероятном Городе, в теле металлического чудовища,
каким и был этот Город. Я испытывал отчаяние. Мы повернули и медленно
двинулись назад по наклонному коридору.
Мы прошли молча не менее ста ярдов, прежде чем остановились, тупо
глядя на отверстие в стене. Когда мы здесь проходили, отверстия не было; в
этом я был совершенно уверен.
- Оно открылось, после того как мы прошли, - прошептал Дрейк.
Вы всмотрелись в него. Проход узкий, ведет вниз. Несколько мгновений
мы стояли в нерешительности, оба испытывали одно и то же чувство: какой у
нас выбор среди окружающих опасностей? Вряд ли впереди большая опасность.
Оба пути живые, оба подчиняются чьей-то воле, над которой у нас не
больше власти, чем у мыши, попавшей в изготовленную человеком ловушку. К
тому же коридор вел вниз, хотя и не так круто, как первый; но тут все-таки
больше надежды добраться до выхода во внешнюю долину.
А если возвращаться прежним путем, придется снова пройти мастерскую и
зал конусов, где нас, несомненно, ждет опасность.
Мы вступили в новый коридор. Некоторое время он шел прямо, потом
повернул и начал полого подниматься; мы продолжали идти. И вдруг, не далее
ста ярдов от нас, хлынул поток мягкого свечения, прозрачного, полного
перламутровым блеском и розовыми тенями.
Как будто открылась дверь в светящийся мир. Из нее струился поток
сверкания, окатывал нас волнами. А вслед за ним донеслась музыка, если
можно так назвать могучие гармонии, звучные аккорды, хрустальные темы,
соединенные гирлянды нот, похожие на связки маленьких золотых
колокольчиков.
Мы двинулись к источнику света и музыки; и даже если бы захотели
остановиться и отойти, не смогли бы: сияние притягивало нас, как солнце
каплю воды, непреодолимо звала сладкая неземная музыка. Мы подошли ближе;
свет и звуки исходили из узкой ниши; мы заползли в нее - и остановились.
Перед нами был обширный, лишенный колонн свод, безграничный храм
света. Высоко, многими рядами танцевали и светили шары, похожие на неяркие
солнца. Не было бледного сияния замороженных лучей. Они пылали радостно,
точно вино из рубинов, которое джинны Эль-Шираза выжимают из волшебных
лоз; розово-белые шары, подобные грудям дев Вавилона, опаловые шары, шары
зеленые, как шепчущие весенние бутоны; шары великолепного багрянца,
солнца, от которых исходили певучие лучи розы, обрученной с жемчугом,
сапфировые и топазовые шары; шары, рожденные прохладными девственными
рассветами и величественными закатами.
Они плясали, эти бесчисленные шары. Раскачивались нитями, образуя
светящиеся рисунки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79