Он, несомненно, был искусственного происхождения и продолжал раздаваться снова и снова.Я положил конус на место. Звук не смолкал.В комнату вошел Хо-Ту, сжимая в руке длинный кривой нож.— Где Кернус? — спросил он.Я кивнул на валявшиеся в углу среди мусора и костей окровавленные лохмотья и объеденные остатки туловища.— Ты не смог бы сделать этого лучше, — заметил я.Хо-Ту посмотрел на меня.— Сура, — сказал я, — просила передать, что любила тебя.Хо-Ту кивнул; в его глазах стояли слезы.— Я счастлив, — пробормотал он и быстрыми шагами оставил комнату.Среди останков я заметил цепочку и медальон Кернуса — золотого тарна в оковах. И цепочка и медальон были забрызганы кровью.Я подобрал медальон и бросил его на горизонтальную панель рядом со все ещё вспыхивающим конусом, продолжавшим посылать свой остающийся без ответа запрос.Я огляделся. В комнате стоял тяжелый, удушливый запах животного. Я увидел толстый слой паутины, на которой, очевидно, спало это существо, и оценил её прочность. Увидел коллекцию небольших коробочек, доставленных с черных кораблей, и ящики, заполненные дискетами для компьютера. Царствующие Жрецы, подумалось мне, могли бы извлечь немалую пользу из содержимого этой комнаты. Полагаю, даже они могли бы узнать много нового для себя.Я вернулся к панели и взял конус; издаваемый им звук чем-то отдаленно напоминал непривычный для человеческого уха голос. На одной из поверхностей конуса я заметил кнопку и нажал её. Звук моментально прекратился.Поднеся конус ко рту, я начал говорить. Я говорил на горианском языке. Я не знал, к кому обращаюсь, но был уверен, что мое послание будет услышано или каким-то образом воспринято. Рано или поздно его непременно поймут.— Кернус мертв, — говорил я. — Зверь ушел. Ответа не будет.Я снова нажал кнопку выключателя, но конус молчал.Потом я повернулся и вышел из комнаты, заперев её снаружи, чтобы другие не смогли в неё войти. Проходя через центральный зал дома Корпуса, я столкнулся с Фламиниусом.— Хо-Ту, — пробормотал он и поманил за собой.Я направился за ним в спальню Суры.Рядом с телом девушки лежал Хо-Ту, своим кривым ножом перерезавший себе горло. Я заметил, что прежде, чем сделать это, он снял с Суры рабский ошейник.Фламиниус был потрясен. Мы обменялись с ним понимающими взглядами. Он опустил глаза.— Ты должен жить, — сказал я.— Нет, — покачал он головой.— У тебя есть работа, — говорил я. — В Аре новый убар. Ты должен вернуться к своим исследованиям.— Жизнь мало что значит, — сказал он.— А смерть? — спросил я.Он поднял голову.— Смерть вообще ничего не значит.— Если смерть ничего не значит, следует выбрать ту малость, которую предоставляет жизнь, что на самом деле вовсе не так уж мало.Он отвел взгляд.— Ты воин, — сказал он. — У тебя есть твои войны, сражения.— У тебя тоже. Ты медик. Дар-косис ещё не побежден.Он опустил голову.— Ты должен вернуться к работе, — продолжал убеждать его я. — Ты нужен людям.Он горько рассмеялся.— Кто я такой, чтобы печься о других? — воскликнул он.— Ты — Фламиниус, тот, кто некогда любил людей и выбрал зеленые одеяния касты медиков.— Когда-то я знал одного Фламиниуса, — усмехнувшись, сказал он. — Но это было очень давно.— А я знаю того Фламиниуса, который есть сейчас.Он посмотрел мне в глаза, в них стояли слезы. Как, впрочем, и в моих.— Я любил Суру, — вдруг признался он.— Хо-Ту тоже её любил, — ответил я. — По-своему она была дорога и мне.— Я не умру, — сказал Фламиниус. — Хорошо. Я буду работать.Я вернулся в свою комнату. С улицы доносились песнопения, прославляющие Ар.Я смыл со своего лица знак черного кинжала. Глава 24. СУД УБАРА В Центральном Цилиндре Ара, где располагался дворец убара и проходили судебные процессы, в отведенной мне комнате я надел ярко-алую тунику воина.Она была чистой и свежей, выглаженной горячим утюгом. Я пристегнул новые, из блестящей черной кожи, с медными чеканными украшениями ножны, но вложил в них свой старый, помнящий ещё далекие времена осады Ара верный меч. Сидя на краю каменного ложа, я нагнулся, чтобы завязать сандалии. Напротив, поджав под себя ноги и уперев в ладони подбородок, сидел Хул.— Я агент Царствующих Жрецов в Аре, — сказал он. — С самого начала я наблюдал за всеми твоими действиями в городе.— Ты же принадлежишь к партии Марленуса? — удивился я.— Он мой убар, — сказал Хул. — Я счел за честь принять участие в его возвращении на трон.— Сомневаюсь, что Царствующие Жрецы обрадованы таким поворотом событий, — заметил я.— Они смотрят на вещи реально, — пожал плечами Хул.— С Марленусом на троне Ар будет представлять для них опасность.Хул усмехнулся.— Ар всегда опасен, — он почесал за ухом. — Во всяком случае уж лучше Марленус, чем Кернус.— Это верно, — согласился я.— Марленусу потребовались долгие годы, чтобы вернуться, — сказал Хул. — Многое сыграло в этом свою роль. Во времена Казрака мало что можно было предпринять. Казрак, хоть и невзрачный на вид и, что ещё хуже, не являющийся уроженцем Ара, был тем не менее достойным уважения правителем, честным, разумным и смелым человеком, искавшим пользы для города.— А Марленус? — спросил я.— При всех своих недостатках, — ответил Хул, — он и есть сам Ар.Я подумал о величественном Марленусе — быстром, решительном, упрямом, честолюбивом человеке, великолепно владеющем оружием, прекрасном тарнсмене, настоящем вожде, подобном богу среди людей, убару убаров. Я знал, что многие оставили Домашний Камень своего родного города, чтобы пойти за ним в изгнание, предпочитая оказаться в опале и испытать на себе все тяготы и лишения существования в горах спокойствию городской жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144