От дальнейшей судьбы девушки меня отвлек врезавшийся прямо над моей головой в стену здания сочный плод. Стена, помимо расплывающегося по ней свежего пятна, была вся испещрена надписями и рисунками в адрес хозяев этого квартала и отнюдь не прославляющими их.За углом дома послышались чьи-то раздраженные крики и радостные голоса девушек.Не в добрый час я выбрался на улицу. Было бы лучше как можно скорее вернуться в дом Кернуса.Я поспешно свернул на соседнюю улицу. И неожиданно оказался в объятиях двух десятков мигом окруживших меня девушек, визжащих и хлопающих от радости в ладоши. Вот когда я по-настоящему пожалел, что владельцы не вешают на Кейджералию своим рабыням на щиколотки колокольчики. Такое могло прийти в голову только врагу. И как я сразу не сообразил, что тишина на этой улице означает, что они устроили здесь засаду! И ведь, наверное, у них где-то были и свои разведчики!Девушки по праву громогласно гордились своей победой.— Пленник! Это наш пленник! — вопили они.Я почувствовал у себя на шее веревку; её петля немилосердно стягивала горло. Конец её держала в руке темноволосая девушка, длинноногая, с ошейником, естественно, и в короткой тунике рабыни.— Поздравляем тебя, воин, — сказала она, угрожающе затягивая и без того готовую удушить меня веревку. — Теперь ты — раб девушек с Горшечной улицы, — поставила она меня в известность.Тут же невидимые руки опутали меня всего веревками и стянули ноги так, что я едва мог стоять, не говоря уже о попытке к бегству.— Как мы поступим с нашим пленником? — обратилась темноволосая к своим подругам.На неё посыпался град предложений.— Раздеть его! — потребовал чей-то звонкий голос.— Клеймить! — перебил его другой.— Плетей ему! Плетей! — неистовствовал третий.— Надеть ему ошейник! — советовал четвертый.— Ну, хватит! — потребовал я. — Послушайте!Слушать они, однако, не стали, а вместо этого пошли по улице, таща меня за собой.Шествие наше продолжалось недолго, и вскоре меня втолкнули в большую комнату, заваленную корзинами и увешанную кожаной упряжью, — очевидно, подсобное помещение какого-нибудь малопримечательного цилиндра. Центральная часть комнаты оставалась свободной, и здесь на покрывающую её солому были брошены несколько репсовых подстилок. У дальней стены стояли связанные по рукам и ногам два человека — воин и молодой приятной наружности тарновод.— С праздником, — криво усмехнувшись, приветствовал меня воин.— С Кейджералией, — хмуро ответил я.Темноволосая, уперев руки в бока, внимательно оглядела меня, прошлась перед моими товарищами по несчастью и снова вернулась ко мне.— Неплохой улов, — заметила она.Ее подруги радостно взвизгнули, едва усидев на месте от распирающего их ликования.— Теперь вы будете нам прислуживать, — объявила темноволосая.Нас развязали, оставив лишь веревки на шее и на ногах, концы которых поручили держать одной из девушек.Нам выдали жестяные банки с разбавленным, наверняка украденным где-нибудь на кухне ка-ла-на.— Но прежде, чем они начнут нас обслуживать, — не унималась темноволосая, — мы сделаем из них настоящих рабов для наслаждений.И нам на шею тут же надели гирлянды таленд.Затем каждого из нас обучили, как следует подавать вино, спрашивая при этом: «Не хочет ли госпожа немного вина?» — и дожидаясь, пока девушка, едва сдерживаясь от хохота, не найдет в себе силы ответить: «Да, хочу!».— Ты, раб, будешь подавать вино мне, — заявила мне темноволосая.В своей короткой тунике она выглядела просто восхитительно, а её ноги казались ещё длиннее.— Да, госпожа, — ответил я как можно более почтительным тоном.Затем я наклонился к ней и протянул жестяную банку с вином.— На колени! — приказала она. — И обслуживай меня как рабыня для наслаждений!Девушки затаили дыхание. У обоих мужчин вырвался негодующий крик.— Так не пойдет, — ответил я.Тут же петля у меня на шее затянулась. Две девушки рванули за веревки, связывающие мои лодыжки, и я тяжело повалился на каменный пол, расплескивая вино из жестяной банки.— Раб неуклюжий, — фыркнула длинноногая.Остальные девушки прыснули со смеху.— Дайте ему ещё ка-ла-на, — распорядилась темноволосая.Мне всунули в руки новую жестяную банку с вином, однако их идиотские шутки уже начали мне надоедать.Эта длинноногая, очевидно, из наиболее низкой категории рабынь, кажется, хотела подвергнуть меня унижению в качестве реванша над своим хозяином, чье место я сейчас занимал.— Налей мне вина, — сурово приказала она.— С Кейджералией, — услужливо произнес я.Она расхохоталась, поддерживаемая смехом своих товарок. Я тем временем быстро обежал взглядом складское помещение, в глубине которого я заметил небольшую, заставленную ящиками и коробками комнату.Смех постепенно затих.Я низко склонил голову и протянул жестяную банку длинноногой.Девушки наблюдали за мной не дыша.Длинноногая с довольным смешком потянулась за банкой, и тут я быстро схватил её за руку, рванул к себе, вскакивая на ноги, и опутал её связывавшими меня веревками, стянув руки у неё за спиной. Затем, пока остальные девушки визгом отмечали столь неожиданный для них поворот событий, а длинноногая яростно пыталась высвободиться из моих объятий, я одним махом сгреб её в охапку, выскользнул в соседнюю комнату и, опустив девушку на пол, закрыл за собой дверь на задвижку. С минуту до меня доносились снаружи удары слабых кулачков по двери и возмущенные крики, внезапно сменившиеся воплями ужаса и шумом борьбы. Я оглядел свое убежище. Единственное узкое оконце высоко в стене было заделано решеткой. Убежать отсюда, бросив в запертой комнате девушку одну, я тоже не мог.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144